Утраченная невинность

— Мы этого не знаем! Посмотри, сколько всего с ним случилось за последние два месяца! Сначала он овладел магией, потом чуть не погиб, когда выпал из несущейся кареты. И самое страшное — потерял семью. Ни один Заклинатель Погоды за всю историю королевства не получал власть в результате подобного стечения обстоятельств. Это чудо, что он вообще что-то делает.

Эшер снова расслабился — гнев прошел. Дафна осторожно подложила руку ему под голову; от удовольствия он заурчал, как кот, и закрыл глаза. Не убирая руки, она глубоко задумалась.

Еще один раскол. Согласно Пророчеству, подобное вполне могло произойти в Последние Дни. Она знала, что во времена Тревойла члены Круга посчитали, что именно им предстоит узреть катастрофу, и лишь потом поняли, что ошиблись. Идея не лишена смысла. Она полностью совпадала с ее видениями, наполненными гибелью и разрушениями. Битва между магами за корону, контроль над Стеной Барлы — все это привело к нарушению равновесия в королевстве. И Эшер окажется в ее центре, по правую руку от Гара, сражающегося за власть и корону. Да. Это ужасно, но исполнено глубочайшего смысла.

Чего не могла постичь Дафна, так это тех средств, с помощью которых Эшер должен был предотвратить катастрофу. Ясно, что не с помощью магии олков, неуловимой и мягкой, ненавязчивой и миролюбивой. Тем более что никаких магических способностей он до сих пор не проявлял.

Неведение убивало ее. Хоть один намек, Джервал, молча молила она. Хотя бы просто намек…

Ответа не было; впрочем, она его и не ожидала. Надо узнать правду другим способом. Если Гар является ключевой фигурой таинственного замысла, а Эшер близок к Гару, то следует подобраться поближе к Эшеру. Во имя долга. Во имя служения Пророчеству.

Да, да, согласилась она с критическим голосом, донесшимся изнутри. И потому что я этого хочу.

Эшер пошевелился в кресле возле нее.

— Мне надо идти, — пробормотал он.

— Зачем? Сегодня ночью опять заклинание погоды?

— Нет. Но он сегодня собирался заняться созданием статуй своей семьи. Гар принимает это так близко к сердцу. Мне надо…

— Не мешай ему, — посоветовала Дафна. — Дай королю погоревать без свидетелей.

Он растер лицо ладонями.

— Да… Может быть… Но не стану же я злоупотреблять твоим гостеприимством. Я…

Ее рука скользнули ему на плечи.

— Я разве сказала, что ты мне мешаешь?

К лицу Эшера прилила кровь, и она увидела, как проявляются все те чувства, которые она уже прочитала на нем в ту ночь возле «Гуся», когда Эшер предложил ей покинуть Дорану и уехать с ним в Рестхарвен. Смутившись, он начал…

— Я думал…

— Тебе надо научиться освобождать ум от забот, Эшер. Нравится тебе это или нет, но ты больше не рыбак. У тебя в руках большая власть, а на плечах лежит огромная ответственность. Ты решаешь проблемы — даже связанные с использованием мочи. Гар не единственный в этом городе, кто нуждается в дружеской опеке. Останься. Отдохни. Забудь о проблемах короля, о Палате Правосудия, обо всех тревогах и заботах, гнетущих тебя. Останься. Твое общество мне не в тягость.

Она увидела в его глазах надежду. Почувствовала вину и огонь, вспыхнувший в ней самой. У обоих перехватило дыхание. Потом напряженное лицо Эшера смягчилось; он улыбнулся, и у Дафны дрогнуло сердце.

— Ладно, — сказал он. — Я останусь. Но только на час.

* * *

В итоге он задержался у нее на два часа и ушел в гораздо лучшем настроении, чем пришел. В их отношениях произошел перелом. Теперь она казалась ему ближе, чем когда-либо. Словно что-то сдалось чувству, которому она долго и упорно сопротивлялась.

Он не знал, почему и зачем, и ему не было до этого дела.

Она моя, она моя, и скоро я услышу, как она сама скажет это.

Чувствуя небывалый прилив сил, он чуть ли не вприпрыжку возвращался к Башне и всю дорогу думал о ней. Эшер взбежал по ступеням и уже взялся за дверную ручку, когда — о, проклятие! — услышал скрипучий голос, который требовательно окликнул его:

— Эшер! На минуточку, если можно!

Подавив стон, он повернулся. Дарран стоял внизу на лестничной площадке; лицо его было хмурым и озабоченным.

— Дарран, уже поздно, — произнес Эшер, глядя вниз через перила лестницы. — Что бы там ни было, неужели оно не может подождать до утра? Я совсем измотан, честно говоря. И вообще, чем ты занят в такое время? Никс тебя в порошок сотрет, если после всех его усилий у тебя снова схватит сердце. Скажет, что ты подрываешь его репутацию.

— Репутация лекаря Никса меня не волнует, — отрезал Дарран. — Будь так добр, не заставляй меня стоять здесь, как торговец рыбой в базарный день, спустись в мой кабинет, чтобы мы могли поговорить как цивилизованные люди. — Он тут же скрылся за дверью в свои апартаменты, лишив Эшера возможности возразить.