Утраченная реликвия

За сутки, которые прошли с момента визита в Интернет-кафе, Дмитрию Светлову удалось проделать огромную работу. Это был поистине титанический труд, и теперь, когда в деле наметился какой-то просвет, Дмитрий испытывал законную гордость: все-таки покойный Мирон, его предшественник на посту главного редактора, не зря потратил столько времени и сил, натаскивая зеленого выпускника журфака МГУ, делая из него настоящего журналиста. Видимо, еще при первой встрече этот прожженный газетчик почуял в новичке то, чего не заметили редакторы других, более солидных и известных изданий, то, что было дороже опыта, образования и рекомендаций, а именно незаурядную интуицию и отменный нюх.

- Да-с, государи мои, интуиция и нюх - вот главные достоинства настоящего журналиста! - громко объявил Дмитрий, откидываясь на спинку стула и энергично потирая ладони.

Спинка опасно подалась назад, норовя отвалиться, и он поспешно сел ровно. В глазах у него рябило от многочасового сидения за компьютером, по краям поля зрения мельтешили какие-то искорки и темные точки, голова кружилась от кофе и табака, но Дмитрий все равно чувствовал себя именинником. И плевать ему было на Филатова с его пудовыми кулаками и донкихотской психологией. Тоже мне, обломок крестового похода, последний из рыцарей Круглого Стола! Не хочет работать на пару - не надо, без него обойдемся. В одиночку даже легче - никто не путается под ногами, не лезет в драку А сам и не тянет за собой тебя... И, главное, никто не богохульствует и не действует на нервы, громогласно объявляя, что ему плевать на судьбу Любомльской чудотворной. Плевать ему! Ишь, какой верблюд выискался, марксист недобитый, атеист казарменный...

Идея обштопать неразворотливых ментов и самому , отыскать похищенную икону занимала воображение Дмитрия уже давно, буквально со дня налета на антикварную лавку Жуковицкого, но до вчерашнего дня она оставалась просто мечтой, такой же несбыточной, как мечта прогуляться по поверхности Марса или Венеры.

Настоящая идея - не расплывчатая полудетская мечта, а четкий, простой и вполне реальный план - родилась у него только вчера, когда он, сидя на заднем сиденье филатовского джипа, прогонял через свой ноутбук личные дела сотрудников "Кирасы". Это было настолько элементарно, что Дмитрий мысленно обругал себя дауном: как же он раньше-то до этого не додумался! Впрочем, другие тоже не додумались; существовало слишком много направлений поиска, и лишь теперь, добившись какого-то успеха, Дмитрий мог с уверенностью сказать, что интуиция не подвела его и на этот раз: из всех возможных дорог он выбрал одну, и она оказалась верной.

Подумав так, Дмитрий суеверно поплевал через плечо и трижды стукнул костяшками пальцев по деревянной крышке стола. Торопиться с выводами, пожалуй не стоило. Москва - город огромный, и простое совпадение имени и фамилии в таком мегаполисе еще ни о чем конкретном не говорит. Все это еще нуждалось в тщательнейшей проверке, но знакомая внутренняя дрожь подсказывала, что он на правильном пути.

Ничего говорить Филатову о своем плане он не стал - во-первых, к слову не пришлось, а во-вторых, этот контуженный просто не хотел ничего слушать. Заладил, как испорченная пластинка: "Спасибо за внимание, все свободны. Вон отсюда, и чтобы я вас в городе не видел!" Вершитель судеб, отец-командир... Детей себе заведи, ими и командуй!

В общем-то, с Филатовым дело обстояло далеко не так просто, и посвящать его в свои планы Дмитрий не стал отчасти потому, что у того было навалом собственных забот. Он объявил вендетту "Кирасе", директор которой, по твердому убеждению Дмитрия, имел какое-то отношение к нападению на лавку Жуковицкого. Филатова это нападение волновало лишь постольку, поскольку оно касалось смерти его приятеля Бондарева. Узнав о замысле Дмитрия, он был бы вынужден каким-то образом вмешаться - помочь или, наоборот, помешать, но вмешаться, бросив при этом свои собственные дела и повернувшись спиной к противнику, который пытался спровадить его на тот свет. Лезть в драку Дмитрий не собирался, он больше привык работать головой, так что нянька в лице бывшего десантника ему не требовалась - так, во всяком случае, он полагал.

Правда, было у него ощущение, что они с Филатовым едят одну и ту же сосиску, хоть и с разных концов, но такое смутное и ничем не подкрепленное, что Дмитрий не обратил на него внимания. Филатов хотел одного: загнать в гроб всех, кто приложил руку к гибели Бондарева;

Дмитрия Светлова в этом деле интересовала икона, потому что это была готовая сенсация, и не дешевка какая-нибудь, а настоящая бомба. Только, чтобы эта бомба взорвалась, ее следовало сначала найти..