Утраченная реликвия

– И очень хорошо! Только в России парни и девушки твоего возраста обычно сидят на шее у своих родителей и шагу не могут ступить без их разрешения. Ты достаточно много пожила на Западе, и отлично знаешь, что там все иначе.

Тая понимающе кивнула.

– Да, это верно. Мои друзья и подруги в гамбургском училище во всех житейских делах смыслят куда больше, чем их российские сверстники. В Германии принято в шестнадцать лет покидать родной дом, и начинать самостоятельную жизнь. А у нас так происходит только… только с такими, как я…

Карпелин сделал вид, что не услышал последние, очень горькие слова Таи.

– В Америке все то же самое! Даже дети людей очень состоятельных не держатся за мамины юбки. Кстати, об этом очень хорошо написано в моем любимом романе Джека Лондона «Маленькая хозяйка большого дома». Не читала?

– Нет. Я вообще не много читала, – со стыдом призналась Тая.

– Ничего, это дело поправимое! Итак, вернемся к нашему будущему договору. Ты будешь получать на весь период обучения небольшую зарплату – ну, скажем, двести евро в месяц. Ты будешь жить в моей частной школе для юных звезд. Можешь считать, что ты продолжишь свое обучение, которое не смогла закончить в Германии. Если все сложится удачно, уже через месяц-другой услышишь свой голос по радио! Когда начнется настоящая работа, мы составим новый договор. Зарплата будет значительно увеличена, это я гарантирую. Разумеется, в нашем договоре будут и некоторые особые пункты, которые тебе могут не очень понравиться…

Тая густо покраснела. Там, в Германии, она насмотрелась на всякое…

– Неужели вы хотите… – дрожащим от негодования голосом начала она, но продюсер ее перебил.

– Нет, в наших взаимоотношениях все будет очень прилично, это я обещаю. За рамки чисто делового шоу-бизнеса мы выходить никогда не станем. Я вовсе не грязный сутенер, и ты нужна мне только как талантливая певица, понимаешь?..

Карпелин снова включил зажигание. Машина плавно двинулась с места и, быстро набирая скорость, помчалась по шоссе. Куда? Это зависело от решения юной пассажирки.

Тая опустила голову, пытаясь разобраться в обуревавших ее чувствах. Такого крутого поворота событий она никак не ожидала! Выходит, кое-кто за ней следил отсюда, из России. Значит, она кому-то нужна? Неужели, все это подстроил тот же Серебряков? Наверное, он решил, что Тае все равно не пробиться на Западе, там хватает своих талантливых певиц. И он специально прекратил оплату ее учебы, чтобы она вернулась в Россию и продолжила свое обучение на «фабрике звезд» самого Вадима Карпелина! Это решало сразу все ее проблемы. Всего два часа назад она и понятия не имела, куда поедет из аэропорта, а сейчас… С ней случилось настоящее чудо!

Тае вдруг страшно захотелось позвонить Игорю Бекетову, или Антону Константинову, чтобы поделиться с ними своей нежданной удачей. Впрочем, это еще успеется.

У девушки вдруг появилось предчувствие, что какая-то еще неведомая ей нить связывает Вадима Карпелина и ребят из бывшей коммуны «Жизнь прекрасна!» Но почему возникло это чувство, она не знала. Быть может, она, Тая, сумеет уговорить продюсера, и тот согласится заняться всерьез цирковым театром зверей и детей? А почему бы и нет? Ведь не случайно Карпелин обмолвился про желание заняться каким-то новым, необычным шоу-бизнесом. Тогда получится просто замечательно: и она сделает звездную карьеру, и поможет встать «на ноги» театру своих давних, дорогих друзей. Ведь не вечно же они будут жить в интернате! Ребята взрослеют, и скоро им предстоит выйти в большой мир. Кто им тогда поможет создать профессиональный театр? Бизнесмен Олег Серебряков, похоже, к этому всему уже охладел. А продюсер Вадим Карпелин – это серьезно, очень серьезно…

– Хорошо, я согласна, – с усталой улыбкой промолвила Тая. А про себя добавила: а что мне остается делать? Кому я еще нужна в этом мире?

Глава 20. Самый главный разговор

Когда Родик закончил свой длинный рассказ, Антон и Тёма некоторое время молчали, словно в оцепенении. Они сидели на своем заветном месте, в чаще Детского леса, и завороженные рассказом о жизни отца Серафима, даже не обращали внимания на жару, сменившуюся затем вечерней свежестью и атакой назойливых комаров.

Первым очнулся Тёма. Встряхнув головой, он начал яростно чесаться обеими руками.

– И все это ты, Лис, вычитал в дневнике и фронтовых письмах отца Серафима? – недоверчиво спросил он. – Чепуха! Быть там такого не может.

Антон кивнул в знак согласия. Сломав длинную ветку, от начал отмахиваться от кровососов.

– Верно Ватсон говорит! Не верю, что лейтенант Соровский написал в дневнике про этот тайный полет, про встречу с Берией… А в письмах точно такого не могло быть! Я где-то читал, что во время войны все письма с фронта находились под строгой цензурой. Да Серафима в два счета расстреляли бы за раскрытие такой государственной тайны!

– А откуда Серафим мог узнать про разговоры Рокоссовского с Жуковым, да еще и с самим Сталиным? – поддержал друга Тёма. – Никак он не мог такого узнать! Лис, признавайся, что всю эту историю ты попросту сочинил!