Утраченная реликвия

– Не сочинил, а составил, – возразил Родик.

– Из своих фантазий, что ли? – спросил Антон скептически.

Родик сердито засопел.

– Вовсе и не из фантазий! Во-первых, я прочитал много православных книг и статей о войне, основных ее событиях, известных и малоизвестных фактах, в том числе о необычных явлениях. А еще о наших полководцах – Жукове, Рокоссовском, Василевском. Оказалось, что многие генералы и офицеры, не говоря уже о рядовых солдатах, были верующими. И никто их за это не трогал. Не до того было. Враг у ворот стоял.

Во-вторых, я читал книги по истории Русской Церкви в советское время, особенно в годы войны – их сейчас много уже вышло. Думаете, отец Серафим один такой на фронте был? Как бы не так. Судьба отца Серафима по-своему уникальна. Но сотни священнослужителей, уже отбывших свои сроки в лагерях и ссылках, в 1941 году были призваны в ряды действующей армии. Многие, кто до войны были монахами, дьяконами, священниками воевали на фронте и были награждены боевыми орденами и медалями… Кроме того, священники участвовали в партизанском движении на оккупированных немцами землях. Укрывали подпольщиков, партизан, красноармейцев, сбежавших из немецкого плена, призывали сражаться с оккупантами… Многих за это немцы расстреляли.

В-третьих, я дневник отца Серафима прочитал, что называется, с лупой в руке! Там многое сказано… но не прямо, конечно, а намеками. Уж очень Серафиму хотелось рассказать о том, что его миссия закончилась успехом! Ведь сразу же после того тайного полета 4 декабря 1941 года, произошел чудесный перелом в военных действиях! Немцы были отброшены от Москвы, а потом началось их отступление…

Серафим ничуть не сомневался, что стране помог Господь! И его угнетала мысль, что об этом никто никогда не узнает. К летчику и офицерам, сопровождавшим Серафима, скорее всего, применили «меры, обеспечивающие секретность». А что ждет его самого, священник, конечно же, не знал. Единственным выходом был дневник.

Тёма помрачнел:

– Который тоже оставался тайной почти 70 лет… И для общества, и для государства, и для церкви…

Родик вздохнул:

– История взаимоотношений государства и церкви в нашей стране вообще очень сложная. Про довоенное положение я вам рассказывал. А с самого начала войны Церковь призвала верующих на защиту Родины, собирала пожертвования на помощь войскам. На эти деньги строили танки, самолеты. Поэтому уже в 1941 году для Церкви начались послабления: свернули деятельность «Союза воинствующих безбожников» – была такая организация в стране, не препятствовали верующим самовольно открывать уцелевшие храмы, почти прекратились аресты священнослужителей.

В 1942 советское правительство даже учредило орден в честь князя Александра Невского, которого Церковь считает святым. А в 1943 году Сталин разрешил избрать Патриарха. В 1944 в Москве открылись богословский институт и Богословско-пастырские курсы, которые потом преобразовали в духовную семинарию и академию.

Церкви вернули закрытую Троице-Сергиеву лавру. Разрешили даже издавать церковный журнал. Вроде бы, прекращения гонений на Церковь требовали союзники как условие открытия Второго фронта. Но и Сталин, как прагматик, понимал, что без Церкви он не объединит народ на борьбу с фашистами. А может, после того случая с Тихвинской иконой он поверил, что Господь помогает Красной Армии побеждать врага…

Факт остается фактом, но гонений на Церковь не было до конца пятидесятых годов. А года с пятьдесят восьмого, через пять лет после смерти Сталина, опять стали закрывать семинарии, монастыри, храмы. Верующие протестовали, обороняли церкви, не давали снимать кресты с куполов, кое-где дело доходило до физического столкновения, как в двадцатые годы… Тогдашний лидер страны Никита Сергеевич Хрущев – ну тот, который прожил свои последние годы в нашем Петровском, на даче возле Истры, даже обещал показать по телевизору «последнего советского попа». Все это продолжалось до середины шестидесятых, пока Хрущева не сместили. С того времени к церкви и верующим стали относиться гораздо спокойнее.

Тёма изумленно смотрел на Родика, словно не узнавая друга.

– Ну, ты и даешь, Лис! Начитался серьезных книжек – просто ученый какой-то стал… А ведь еще в прошлом году интересовался все больше фантастикой да дурацкими историями про Гарри Поттера.

Родик пожал плечами.

– Поумнел, наверное… А ты что молчишь, Антон? Кто у нас главный специалист по истории?

Антон задумчиво сказал: