Утраченная цивилизация

Ритм ускоряется, и я вдруг начинаю осознавать, как из стороннего наблюдателя, решившего провести «академическое» наблюдение, начинаю превращаться в участника этого чудовищного и в то же время захватывающего зрелища. Я стою поодаль и одновременно нахожусь в этом круге трепещущих тел. Я стою неподвижно, прислонившись к дереву, но мое тело находится там — даже не среди этого единого организма толпы, но в неких сферах, где пребывает сейчас наше общее сознание.

Кажется, нет сил противиться этому порыву, тремор пробирается куда-то ко мне внутрь, мышцы начинают непроизвольно дрожать и сокращаться, меня охватывают странное возбуждение и в то же время какая-то удивительная отстраненность, будто ты вверяешь свое тело этому ритуалу, даешь как бы взаймы на время, стараясь уберечь свое сознание от его чарующей силы.

Повсюду раздавались крики, люди размахивали руками, будто бы отмахиваясь от каких-то видений. Это был хаос, подчиненный какой-то странной, неописуемой закономерности. Вероятно, видения становились все сильнее, движения людей ускорялись, ритм убыстрялся, у некоторых на губах выступила пена. Спокойные китайцы, которые несколькими часами раньше по-деловому обсуждали со мной какие-то насущные проблемы, казалось, превратились в буйных эпилептиков.

Мужчины падали на землю вместе с женщинами, бесстыдно овладевая друг другом.

Казалось, здесь сконцентрировалось все, что должно противоречить веками устоявшимся традициям нравственной и благопристойной жизни.

Это был один из ключевых праздников местной секты, проводимых два раза в год.

Правда, вряд ли сами жители этой деревушки считают себя членами одной из крупнейших тайных религиозных сект в Восточной Азии, где состоит по самым приблизительным подсчетам более миллиона человек. Они не знают друг друга, не знакомы с иерархией и даже основами веры. По сути, и секты никакой нет — ведь вся деревня и состоит в этой секте, которую они нередко называют емким словом «Путь» (Дао). «Вступить на Путь» — значит, не просто приобщиться к секте, но стать преемником духа древних мудрецов, основавших это сообщество в самом начале человеческой истории. Это — причудливое переплетение деревенских верований в духов — хранителей буддизма, даосизма, строгих конфуцианских догм морали, которые при этом порой превращаются в собственную противоположность.

Но что же все-таки произошло, если смотреть изнутри традиции, с точки зрения участника? Вот мой разговор с одним из посвящающих учителей.

— Почему люди кричали, кого боялись они?

— Они не привыкли общаться с духами, они испугались.

— А эти духи — злые или добрые?

— Они хитрые, они могут дать силу, могут вытянуть из человека его внутреннюю энергию — ци.

— Но нужно ли общаться с этими мириадами духов? Наверное, это небезопасно, я же видел, как двух человек — старушку и молодого парня — до утра не могут привести в сознание. Есть же другие способы соприкосновения с духами, например, спокойное воскуривание благовоний, моления.

— Это традиция нашего Пути (т. е. Общества, секты). Это истинный способ совокупиться (именно так! — А.М.) с духами, со всеми сразу. Это — тайная и истинная традиция, и началась она еще от первомудрецов, первых правителей Китая.

Я не стану указывать точного места происходящего по двум причинам. Прежде всего, за создание таких религиозных сект и отправление еретических культов их инициаторов — в сущности, политически безобидных людей — может ожидать смертная казнь. Во-вторых — и это самое главное — такие культы можно встретить практически по всему Китаю, и они являются отголосками древнейшей, архаической культуры всего Дальнего Востока.

Восток всегда беседует с нами посредством мифов и метафор, перекликается с нашей культурой, но при этом никогда не откликается на наш интеллектуальный призыв. Его действительно надо пережить.

О чем молчит мудрец