Утраченная твердь

Уильям Тревор Утраченная твердь

Перевела Фаина Гуревич

Это случилось в сентябре 1989 года в четверг, сразу после полудня — в отцовском саду Милтона Лиcона окликнула женщина. Он удивился. Если бы она воровала яблоки, то, заслышав его шаги, легко могла спрятаться за склоном холма. Вместо этого женщина с приветливой улыбкой двинулась ему навстречу — худая, с черными прямыми волосами, казавшимися слишком молодыми для ее изнуренного лица. Милтон никогда ее раньше не видел.

Потом уже он вспомнил, что на незнакомке был не очень чистый плащ — в тени он казался темно–синим, почти черным. На шее болталось что-то вроде косынки. В руках она ничего не держала. Хотя, если она воровала яблоки, то могла спрятать их за высокими кустами ежевики — всего в нескольких ярдах от того места, где стояла.

Женщина подошла к Милтону и улыбнулась глазами и потрескавшимся ртом. Он спросил, что ей здесь надо; он спросил, что она делает в саду, но женщина не отвечала. Вопреки кроткому выражению ее лица, Милтон вдруг подумал, что она сумасшедшая, и сейчас бросится на него с кулаками. Вместо этого женщина улыбнулась еще шире и раскинула руки, словно собираясь его обнять. Милтон не сдвинулся с места, тогда она подошла совсем близко. Запястья у нее были худые, а пальцы хрупкие, как веточки. Она поцеловала его, повернулась и ушла.

Потом Милтон вспоминал очень тонкие икры ног под кромкой ее плаща, узкие плечи и роскошные черные волосы, которые сейчас казались еще более неуместными. Когда она целовала его, губы не были влажными, как у матери. Они были сухими и твердыми, а прикосновение таким легким, что он почти ничего не почувствовал.

***

— Ну как? — спросил мистер Лисон тем же вечером, когда все сидели на кухне.

Милтон покачал головой. Первыми в верхнем саду созревали коксы. Никто и не ждал их так рано, но иногда после солнечного лета урожай мог застать врасплох. Из-за странной незнакомки Милтон забыл потрясти ветки, чтобы проверить, легко ли падают яблоки. Но сейчас он вспомнил, что под деревьями их валялось совсем немного и решил, что можно спокойно сказать, будто урожай следует пока оставить на деревьях. Он постыдился говорить, что видел в саду женщину; если бы она не подходила к нему так близко, если бы не касалась его губ своими, было бы совсем другое дело.

Милтону еще не исполнилось шестнадцати. Он был коренастый, как отец и двое братьев — один намного старше Милтона, другой — совсем ребенок. Вся доставшаяся семье красота воплотилась в двух девочках, чему миссис Лисон была в глубине души очень рада, поскольку считала, что иначе ни одна из них не вышла бы так удачно замуж.

— С дороги они выглядят вполне спелыми, — сказал мистер Лисон, размазывая масло по ломтю хлеба. У мистера Лисона были маленькие глазки и квадратное, очень волевое лицо. Редкие седые волосы освободили от своего присутствия свод его головы, зато густыми кустами разрослись вокруг ушей и на затылке.

— Они почти поспели, — согласился Милтон.

Потолок на кухне у Лисонов был низким, пол — плиточным, а стены — бледно–голубыми: несуразное квадратное помещение, а иллюзию пространства в нем создавали снятые двери двух встроенных шкафов, расположенных с обеих сторон ниши, которую вот уже почти пятьдесят лет занимала старая закопченная плита. Раковина, сушилка и третий шкаф, для посуды, размещались у противоположной стены под узким окном. В середине, повторяя пропорции кухни, возвышался дубовый стол. На угловой полке около плиты стоял телевизор. Рядом с дверью во двор в самом прохладном месте, куда не доходил жар плиты, поставили деревянную скамейку с разбросанными по ней подушками и кресло с высокой спинкой, чтобы смотреть оттуда телевизор. Пять некрашеных стульев были расставлены вокруг стола, четыре из них занимала сейчас семья Лисонов.

Несколько поколений успело посидеть на этой кухне начиная с 1809 года, когда один из Лисонов женился на девушке из семьи, в которой не было сыновей. Четырехугольный деревянный дом с террасой, не прибавлявшей ему красоты, перестроили в 1931–ом, когда обнаружилось, что стены совсем обветшали. Таланты уважаемых местных строителей посчитали тогда достаточными для перестройки, и архитектора не нанимали. Сейчас, почти шестьдесят лет спустя, отгороженный разросшимся одичавшим садом от дороги, по которой почти никто, кроме Лисонов, не ездил, дом стоял такой же белый и деревянный, и ни один вьюнок не портил своим легкомыслием его строгого прагматизма. Сзади, вокруг залитого бетоном двора громоздились хозяйственные постройки с красными черепичными крышами и блочными стенами; поля и фруктовые сады располагались с обеих сторон дороги. На три четверти мили в каждую сторону тянулась территория Лисонов — крохотный осколок графства Армаг. Двор содержался в порядке, земля обрабатывалась, Лисоны представляли собой образцовую работящую протестантскую семью.

— Бери еще, Милтон.