Утраченное Просвещение: Золотой век Центральной Азии от арабского завоевания до времен Тамерлана

В 1030 году Махмуд Газневи умер от малярии. Его алчность не оставляла его до самой кончины: в одном из последних указов он потребовал, чтобы его драгоценности выставили перед ним сверкающими рядами[1043]. Но писал ли он стихи о преходящей природе человеческих стремлений и тщетности жизни? Биограф-современник Махмуда Газневи сделал такое интригующее заявление[1044], но на своем смертном одре султан не произнес ничего намекающего на такое умонастроение. Мы знаем лишь то, что через семь лет после смерти Махмуда большая часть его государства распалась из-за расцвета еще одного тюркского рода – Сельджуидов. Сын Махмуда Масуд использовал унаследованные им богатства, чтобы и дальше вести роскошную жизнь при дворе в Газни и Лашкари-Базаре, он также продолжал покровительствовать историкам Утби и Бейхаки, поэтам Унсури и Систани.

Смерть Махмуда не прервала того, что впоследствии стало необычайно плодотворным периодом деятельности Бируни. Избалованный Масуд, любитель пиров, не оправдал ожиданий своего отца, но он считал себя покровителем науки и лично Бируни. Обязанный своему новому покровителю, Бируни выступал в качестве придворного астролога и написал трактат о направлении киблы, и молящиеся в Газни действительно направляли свои молитвы в сторону Мекки[1045]. Также Бируни смог закончить свой труд «Геодезия», который писал в течение многих лет. В нем содержались новаторский анализ гравитации и критика научных концепций и противоречий Библии и Корана[1046].

Он также написал черновой вариант текста, основанного на исследованиях, проведенных в молодости, о физических свойствах теней и об их отношении к свету, где предложил использовать их в геодезических и астрономических исследованиях[1047]. Здесь в своем привычном стиле Бируни как будто случайно рассматривает важнейшие проблемы в контексте, казалось бы, не имеющих к ним отношения вопросов. Например, он прямо предсказал использование полярных координат и высказал мнение, что ускорение предполагает неравномерное движение. Любопытно, что тени уже были предметом скрупулезного научного исследования задолго до того, как они появились на центральноазиатских и персидских рисунках. Помимо всего прочего, Бируни написал большой труд по истории правления Махмуда, но он не сохранился до наших дней[1048].

Огромное значение для истории науки имел обширный справочник по астрономии и математике, который Бируни составил между 1031 и 1037 годами. Энциклопедия «Канон Масуда» описывает астрономию и связанные с ней области математики и тригонометрии с такой же детальностью и тщательностью, с какой Ибн Сина писал о медицине в «Каноне». На самом деле Бируни выбрал название «Канон» как ответ на труд своего старого соперника – «Канон медицины», завершенный на 10 лет раньше (в 1025 году). За этот фундаментальный труд Масуд подарил автору слона, нагруженного серебряными монетами, но от подарка Бируни вежливо отказался[1049].

«Канон Масуда» Бируни – энциклопедия по астрономии и связанным областям математики, включающая краткие выводы его предыдущих исследований. Этот труд поднял средневековую астрономию на арабском языке на самый высокий уровень. Тогда ли начался период упадка астрономии или работы в этой сфере писались еще в течение нескольких веков – не важно. Имеет значение лишь тот факт, что именно Бируни, работая в одиночку в Афганистане, привел астрономию к точке максимального подъема в Средние века[1050].

«Канон Масуда» включает в себя 11 книг, которые описывают: календари различных народов и их астрономическую основу; свойства круга; математическую астрономию неподвижных звезд и Солнца, рассматриваемых как точки на эклиптике; математическое обоснование земной широты и долготы; движение Солнца и Луны и их затмения; движение пяти планет[1051]. Бируни исследовал одну тему – бесчисленные «аномалии», наблюдаемые в областях, которые Птолемей и его система определили, как казалось, навсегда. Он собирал данные на протяжении всей жизни путем собственных наблюдений (часто повторяя исследования той темы, в которой обнаруживались неожиданные изменения), из работ других центральноазиатских и арабских ученых, а также свидетельств, собранных индийскими учеными. Постепенно мы видим, как Бируни углубился в то, что Томас Кун назвал «нормальной наукой», определяя и анализируя «аномалии», являющиеся основным двигателем научной революции.