Утраченное Просвещение: Золотой век Центральной Азии от арабского завоевания до времен Тамерлана

Кто не знает о золотом веке Багдада, легендарной эпохе «Тысячи и одной ночи»? Одно только имя халифа Харуна ар-Рашида вызывает в воображении образ Шехерезады, рассказывающей сказки, и придворных поэтов, коротающих вечера в роскошных садах. Багдад в IX веке также был центром интеллектуальной жизни – местом, где арабские науки достигли апогея. Все это поддерживалось экономической и политической мощью халифата. Первые аббасидские халифы были так богаты, что один из них в качестве небольшого подарка Карлу Великому отправил великолепно оснащенного боевого слона, погибшего впоследствии во время борьбы с язычниками-скандинавами возле Северного моря в Дании[379].

В свою очередь, Карл Великий знал, что войско Багдада способно сделать то, о чем он мог только мечтать, – захватить Константинополь.

История процветания Багдада при аббасидских правителях уже рассказана множество раз на стольких языках, что она приняла каноническую форму. Но с недавнего времени ученые начали подвергать переоценке многие аспекты этой истории. Тем не менее изложение фактов в многочисленных исследованиях, в том числе недавних, характеризует эпоху как золотой век арабской науки. Несмотря на то, что история свидетельствует, будто это было время, когда арабские и персидские научные традиции шли рука об руку в процессе взаимного обогащения, арабские традиции все же были доминирующими. Многие исследователи пытались отдать должное персидскому влиянию, но все это еще должно найти свое отражение в науке. Главное – никто практически не изучал эту тему так, чтобы должным образом отразить вклад Центральной Азии. И на фоне возрастающего признания религиозного многообразия этой эпохи интеллектуальное движение воспринимается в основном как исламское по характеру, в то же время другим религиозным традициям и течениям радикального атеизма и скептицизма приписывается лишь незначительная роль. В целом считается, что великое достижение арабских мыслителей эпохи Аббасидов состояло в переводах и, таким образом, в сохранении классических греческих текстов. В Европе по прошествии многих веков приняли и использовали их, чтобы «разжечь» свою эпоху Возрождения.

По закону перспективы то, что ближе к смотрящему, кажется большим, а то, что дальше, – меньшим. В глазах западных писателей – европейцев и средиземноморских арабов – Центральная Азия оказалась где-то в точке исчезновения, и ее роль в истории халифата была преуменьшена. Однако, если перспективу передвинуть с запада на восток, то есть из Средиземноморья в сам Багдад или еще лучше – в Центральную Азию, вырисовывается совсем другая картина.

Мы видели, как эта проблема перспективы показала себя в момент падения омейядских халифов и прихода к власти Аббасидов. Верно, что потомки Аббаса впервые призвали к переменам в Южном Ираке, но их военная деятельность получила поддержку, только когда Абу Муслим привлек большое число своих соратников из Центральной Азии. Новые халифы были арабами, но их центр поддержки теперь находился на Востоке – в Иране и (в еще большей степени) в Центральной Азии. Халиф Аль-Мансур был осведомлен о силах, которые Абу Муслим и его войско могли использовать против него. Он приказал убить правителя из Мерва и бросить его тело в реку Тигр. Но это не привело к ослаблению власти Хорасана и Мавераннахра (принятое в мусульманском мире именование территории по правому берегу реки Амударьи, в античные времена этот регион назывался Трансоксанией), и тогда Аль-Мансур и его преемники прибегли к политике уступок. В ходе этого процесса весь халифат получил важные центры влияния. Элтон Даниель утверждает: «Достаточно ясно, что вопрос центральной власти и региональной автономии стоял в центре этих событий»[380].

Смещение экономики, а следовательно, и налоговой базы исламского мира на восток усилило эту тенденцию. Многочисленное тюркское войско, которое привело Аббасидов к власти, продолжало быть основой военной мощи халифата. Халиф понимал, что эти воины с востока имеют больше власти над ним, чем он над ними.

Мы увидим, что культурная жизнь также изменялась под влиянием Востока, и что многие выдающиеся «арабские» ученые были вовсе не арабами, а жителями Центральной Азии, которые решили писать на арабском языке. Ранее мы предполагали, что культурное влияние Центральной Азии на новый халифат можно сравнить с триумфом классической греческой цивилизации над Римом. Но есть одно важное отличие: греки сформировали культурную жизнь Рима, но не контролировали ни военное дело, ни экономику. Жители Центральной Азии времен халифата доминировали и в интеллектуальной жизни, а также в военной и в торгово-финансовой сферах.

Багдад