Утраченное звено

– Но если это их рук дело, зачем же президент попросил нас провести расследование?

– А он и не просил, – ответил Смит. – Мы вышли на это дело по другим каналам. – Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он не стал раскрывать эти каналы, но в том и не было необходимости.

Римо знал, что через компьютерную сеть, телефон и осведомителей КЮРЕ имеет выход на все агентства, занимающиеся охраной порядка в стране. Движение финансовых средств, расследование преступлений, любое событие в жизни нации, – все проходило по разветвленной информационной сети КЮРЕ и загружалось в банки данных в Рае под Нью-Йорком.

– Сдаюсь, – сказал Римо. – Что я должен делать?

– Проверьте охранников, приставленных к Биллингсу. Вполне возможно, они что-то знают. Если нет, остаются еще ливийцы, с которыми он встречался в тот день. У меня записаны их имена. – Смит достал из «дипломата» листок бумаги – поезд как раз подъезжал к шумной, наполненной визгом станции. Взяв листок, Римо свернул его и положил в карман.

Автоматические двери отворились, и в вагон с шумом ввалились трое молодых парней. У одного в руках был небольшой приемник, на полную мощность изрыгавший диско. Второй держал бумажный пакет, а третий – переносную лестницу.

Из бумажного пакета они достали бутылку вина и пустили ее по кругу. Каждый по очереди прикладывался к ней и, громко чмокая, пил. Транзистор поставили на сиденье, где он продолжал орать. Парень, державший приемник, был одет в джинсовую куртку с вышитым на спине драконом. Двое его приятелей поставили стремянку прямо в проходе. Не свода глаз с парней, Римо произнес:

– Хорошо, я все выясню. А ливийцы знают, что он исчез?

– Думаю, они догадались, потому что на следующий день после происшествия им прислали официальные извинения президента, где сообщалось, что его шурин слишком много выпил, забрел в дом к своему приятелю и там заснул. Может, они приняли это за чистую монету, не знаю. Позже Белый дом обнародовал фотографию, на которой Биллингс играет в волейбол возле собственного дома. Конечно, фотография архивная, снятая прошлым летом, но об этом никто не знает. Возможно, фотография убедила ливийцев в том, что Бобби Джек где-то здесь. – Смит взглянул на парней. – А разве в этих поездах нет охраны? – поинтересовался он.

– Конечно, есть, – ответил Римо. – Но они прячутся в головном вагоне вместе с кондуктором.

И тут в вагоне раздался голос, заглушивший радио:

– Кажется, мне не нравятся эти люди, севшие в наш вагон.

Римо поднял глаза: парень с приемником смотрел на него. Римо показал ему язык.

– Эй, мужик, ты чего? – заорал парень и уменьшил звук.

– Пытаюсь показать, как мне противно на тебя смотреть, – объяснил Римо.

– Вы слыхали? Слыхали? – зашелся парень, обращаясь к своим дружкам, которые как раз доставали из бумажного пакета баллончики с краской. – Ребята, он нас оскорбил. Он сказал: «Противно». Это же оскорбление!

– Твоя жизнь – вот истинное оскорбление, – отозвался Римо. – А ну-ка, заткнись и выключи свой дебильник!

– Чего? – переспросил парень и врубил приемник на полную катушку.

Смит произнес:

– Я вас прошу.

– И не просите, – бросил Римо.

Парень с приемником поднялся с места и угрожающе посмотрел на Римо. Римо тоже встал. Он был ниже парня и меньше его по весу.

– Видали, – обратился парень к дружкам, – ему хочется подраться. Он первый полез.

Один из приятелей стоял на стремянке, поливая белой краской потолок, другой для устойчивости держал лестницу, сжимая в руке еще два баллончика с краской. Они неплохо экипированы, решил Римо. Судя по всему, дружки собирались закрасить надписи на потолке и написать там что-то свое, поэтому не обращали внимания на своего приятеля, который продолжал орать:

– Что – хочим подраться?!

– Ты что, не умеешь правильно говорить? – спросил Римо, направляясь к парням. Он легко проскользнул мимо того, что держал лестницу, схватил с сиденья транзистор, швырнул его об пол и со всей силы опустил на него каблук. Транзистор издал жалобный стон и смолк.

Неожиданно наступившая тишина привлекла внимание парней на лестнице и они посмотрели на Римо, который стоял перед их дружком в джинсовой куртке. Тот, что был на лестнице, бросил баллончик с краской на сиденье и спрыгнул вниз.

Тут Римо понял, что они пьяны. Ему вспомнились те времена, когда он еще не работал на КЮРЕ, а был полицейским в Нью-Джерси, приговоренным к электрическому стулу за преступление, которого не совершал. К счастью, электрический стул не сработал. Позже Римо примкнул к подразделению «КЮРЕ», отвечающему за убийства. Наставником его стал Чиун, наемный убийца корейского происхождения. В те далекие времена в Нью-Джерси Римо напивался почти каждую ночь. Но когда бывал пьян, ему и в голову не приходило затеять драку или обрушить на головы людей грохотание своего транзистора. Он был благовоспитанным пропойцей, никогда не лез в чужие дела, не заговаривал первым и всегда улыбался. И куда подевались мирные пьянчужки, подумал Римо.