Утраченные иллюзии

И Люсьен увидел Лусто, Фелисьена Верну, Гектора Мерлена и еще двух журналистов, которых он не знал; они сидели перед пылающим камином на стульях и в креслах, вокруг стола, покрытого зеленым сукном, курили, смеялись. Стол был завален бумагами; на нем стояла настоящая чернильница, наполненная чернилами, лежали довольно скверные перья, но сотрудники довольствовались ими. Все говорило новому журналисту, что здесь создавалась газета.

- Господа,- сказал Фино,- цель нашего собрания - передача нашему дорогому Лусто моих полномочий главного редактора, ибо я принужден оставить газету. Мои мнения подвергнутся, разумеется, необходимой перемене, без чего я не мог бы стать редактором журнала, предназначение которого вам известно, однако мои убеждения останутся все те же, и мы будем друзьями. Я весь ваш, относитесь и вы ко мне по-прежнему. Обстоятельства переменчивы, принципы неизменны. Принципы - это ось, вокруг которой движутся стрелки политического барометра.

Сотрудники расхохотались.

- У кого позаимствовал ты эти перлы?-спросил Лусто.

- У Блонде,- отвечал Фино.

- Ветер, дождь, бурю, хорошую погоду,- сказал Мерлен,- мы все переживем вместе.

- Короче,- продолжал Фино,- не будем вдаваться в метафоры: приносите свои статьи, и вы увидите во мне прежнего Фино. Господин де Рюбампре ваш новый коллега,- сказал он, представляя Люсьена.- Я заключил с ним договор, Лусто.

Каждый поздравил Фино с повышением и блестящим будущим.

- Теперь ты оседлал и нас, и прочих,- сказал ему один из сотрудников, неизвестных Люсьену.- Ты стал Янусом...

- Если бы только Янусом,- сказал Верну.

- Ты разрешишь нам обстреливать наши мишени?

- Все, что вы пожелаете! - сказал Фино.

- Ну, понятно, газета не может отступать,- сказал Лусто.- Господин Шатле взбешен, мы ему не дадим покоя целую неделю.

- Что случилось? -сказал Люсьен.

- Он приходил требовать объяснений,- сказал Верну.- Бывший щеголь времен Империи наткнулся на Жирудо, и тот самым хладнокровным образом сказал ему, что автор статьи - Филипп Бридо, а Филипп просил барона назначить час и род оружия. На этом дело и кончилось, В завтрашнем номере мы хотим извиниться перед бароном: что ни фраза, то удар кинжала!

- Ужальте его покрепче, тогда он прибежит ко мне,- сказал Фино.- Я притворюсь, что, укрощая вас, оказываю ему услугу; он близок к министерству, и мы можем кое-что урвать - место сверхштатного учителя или патент на табачную лавку. Наше счастье, что статья задела его за живое. Кто из вас желает написать для моего нового журнала основательную статью о Натане?

- Поручите Люсьену,- сказал Лусто.- Гектор и Верну дадут статьи в своих газетах...

- До свиданья, господа! Мы встретимся сегодня у Бар" вена,- сказал Фино смеясь.

Люсьен выслушал поздравления по поводу того, что он вступает в грозный корпус журналистов, и Лусто рекомендовал его как человека, на которого можно положиться,

- Люсьен приглашает нас всех, господа, на ужин к своей возлюбленной, прекрасной Корали.

- Корали переходит в Жиманаз,- сказал Люсьен Этьену.

- В таком случае решено, мы поддержим Корали. Не правда ли? Надо дать во всех ваших газетах несколько строк об ее ангажементе и указать на ее талант. Похвалите дирекцию Жимназ за вкус и догадливость. Нельзя ли наделить ее и умом?

- Умом мы ее наделили,- отвечал Мерлен.- Фредерик вместе со Скрибом написал пьесу для Жимназ.

- О! Тогда директор Жимназ самый предусмотрительный и самый проницательный из дельцов,- сказал Верну.

- Послушайте! Повремените писать статьи о книге Натана, пока мы не сговоримся,- и я скажу вам почему,- сказал Лусто.- Сперва поможем нашему новому собрату; Люсьену надо пристроить две книги: сборник сонетов и роман. Клянусь честью газетной заметки, не пройдет и трех месяцев, мы сделаем из него великого поэта! "Маргаритки" нам пригодятся, чтобы унизить все эти Оды, Баллады, Размышления,- короче, всю романтическую поэзию.

- Вот будет потеха, если сонеты никуда не годятся,- сказал Верну.Какого вы мнения о своих сонетах, Люсьен?

- Да, какого вы о них мнения?-сказал один из незнакомых сотрудников.

- Господа, сонеты превосходные,-сказал Лусто.-Даю слово!

- Отлично. Я удовлетворен,- сказал Верну.- Я ими собью с ног этих поэтов алтаря, они надоели мне.

- Если Дориа нынче вечером не возьмет "Маргаритки", мы двинем статью за статьей против Натана.

- А что скажет Натан? -вскричал Люсьен. Все пять журналистов расхохотались.

- Он будет восхищен,- сказал Верну.- Вы увидите, как мы все уладим.

- Итак, сударь, вы наш?-сказал один из сотрудников, которого Люсьен не знал.

- Да! Да! Фредерик, довольно шутить. Вот видишь, Люсьен,- сказал Этьен новопосвященному,- как мы действуем ради тебя; и ты не увильнешь при случае. Мы все любим Натана, а собираемся напасть на него. Теперь приступим к разделу "империи Александра". Фредерик, желаешь Французский театр и Одеон?

- Ежели господа журналисты не возражают,- сказал Фредерик.

В знак согласия все наклонили голову, но Люсьен приметил, как в их глазах блеснула зависть.

- Я оставлю за собой Оперу, Итальянцев и Комическую оперу,- сказал Верну.