Утраченные иллюзии

- Отлично! Гектор возьмет театры водевилей,-сказал Лусто.

- А что же мне? У меня нет ни одного театра! - вскричал сотрудник, незнакомый Люсьену.

- Ладно, тебе Гектор уступит Варьетэ, а Люсьен

Пор-Сен-Мартен,- сказал Лусто.- Отдай ему Порт-Сен-Мартен, он без ума от Фанин Бопре,- сказал он Люсьену,- ты взамен получишь цирк Олимпиа. Я беру себе Бобино, Фюнамбюли и мадам Саки... Что у нас есть для завтрашнего номера?

- Ничего.

- Ничего?

- Ничего.

- Господа, блесните ради моего первого номера! Барона Шатле и его выдры не хватит на всю неделю. Автор "Отшельника" уже изрядно всем наскучил.

- Состен-Демосфен уже не забавен,- сказал Верну.- Все набросились на эту тему.

- Да, нам нужны новые покойники,- сказал Фредерик.

- Господа, а что если мы примемся за добродетельных мужей правой? Объявим, допустим, что у господина Бональда запах от ног? - вскричал Лусто.

- Не начать ли серию портретов прославленных ораторов из лагеря правительства? - сказал Гектор Мерлен.

- Начни, дружок,- сказал Лусто.- Ты их знаешь, они из твоей партии, ты можешь удовлетворить какую-нибудь междоусобную ненависть. Вышути Беньо, Сириеса де Мейринака и других. Статьи можно готовить заранее, тогда мы не будем бедствовать из-за материала.

- Не изобрести ли какой-нибудь отказ в погребении с более или менее отягчающими вину обстоятельствами? - сказал Гектор.

- Нет, мы не пойдем по стопам крупных конституционных газет, у которых папка с фельетонами о священниках битком набита утками,- отвечал Верну.

- Утками?-удивленно сказал Люсьен

- Мы называем "уткой",- отвечал ему Гектор,- случай вполне правдоподобный, но на самом деле вымышленный ради того, чтобы оживить отдел "Парижские новости", когда эти новости оскудевают. "Утка" - это выдумка Франклина, который изобрел громоотвод, "утку" и республику. Этот журналист так ловко обманывал своими заморскими "утками" энциклопедистов, что две из них Рейналь в своей "Философической истории Индии" приводит как подлинные факты.

- Я этого не знал,- сказал Верну,- что это за "утки"?

- История с англичанином, продавшим за солидную сумму свою спасительницу негритянку и своего ребенка от нее. Затем прекрасная защитительная речь одной беременной девушки, выигравшей судебный процесс. Когда Франклин, будучи в Париже, посетил Неккера, он сознался в истории с "утками", к великому смущению французских философов. Вот как Новый Свет дважды надул Старый!

- Газета,- сказал Лусто,- считает правдой все правдоподобное. Это наша исходная точка.

- Уголовное судопроизводство исходит из того же,- сказал Верну.

- Итак, в девять вечера здесь,- сказал Мерлен.

- Все встали, пожали друг другу руки, и совещание было закрыто при самых трогательных изъявлениях дружбы.

- Чем ты околдовал Фино?-сказал Этьен Люсьену, сходя по лестнице.- Он подписал с тобой договор! Он допустил ради тебя исключение.

- Я? Помилуй! Да он сам мне предложил,- сказал Люсьен.

- Короче, вы столковались. Что же, я очень рад. Мы оба от этого выиграем.

В нижнем этаже Лусто и Люсьен застали Фино, и тот увел Этьена в официальный кабинет редакции.

- Подпишите договор. Пусть новый редактор думает, что это было сделано вчера,- сказал Жирудо, подавая Люсьену два листа гербовой бумаги.

Читая текст договора, Люсьен прислушивался к горячему спору, который вели Этьен и Фино по поводу газетных доходов натурою: Этьен желал иметь долю в податях, взимаемых Жирудо. Несомненно, Фино и Лусто пришли к соглашению, ибо они вышли, беседуя вполне миролюбиво.

- В восемь часов будь в Деревянных галереях, у Дориа,- сказал Этьен Люсьену.

Люсьен с затаенной радостью наблюдал, как Жирудо теми же шутками, какими он отваживал от редакции его самого, угощал теперь молодого человека, смущенного и взволнованного, явившегося с предложением сотрудничества; собственная выгода заставила Люсьена понять необходимость подобного приема, создавшего почти непроницаемую преграду между новичками и мансардой, куда проникали избранные.

- И без того для сотрудников недостает денег,- сказал он Жирудо.

- Ежели вас станет больше, каждый будет получать меньше,- отвечал капитан.- Итак...

Бывший военный повертел своей дубинкой и вышел, бурча "брум, брум!" Он явно был поражен, увидев, что Люсьен садится в щегольской экипаж, поджидавший его на бульваре.

- Нынче они, видно, люди военные, а мы шлюпики,- сказал солдат.

- Право, журналисты, по-моему, удивительно славные люди,- сказал Люсьен своей возлюбленной.- Вот я и журналист, у меня есть возможность, работая, как вол, зарабатывать шестьсот франков в месяц; но теперь мои первые книги увидят свет, и я напишу еще новые. Друзья обеспечат мне успех! Поэтому я скажу, как и ты, Корали: "Что будет, то будет!"

- Конечно, ты прославишься, мой милый. Но, красавец мой, не будь таким добрым. Иначе ты себя погубишь. Будь зол с людьми. Это хорошее правило.