Утраченный покой

Увы. Я была в тупике. Просто выплеснуть грязную бурую силу вкуса крови я не могла, она была не моя и совсем меня не слушалась. Хуже того, чем дольше она была во мне, тем больше пропитывала меня. Это как пятно – не смоешь сразу, потом вовек не вытравишь. Обычно в подобных ситуациях наращивают свой, родной vis, и он выедает чуждый.

Но я была искалечена.

Я не могла работать со своей привычной силой.

Как?

Как мне показаться на глаза Лиану? Да нервный флерс и умереть может от такого. Пижма! Пижма точно умрет… Эта мысль упала с глухим стуком, и я тут же постаралась отвернуться от нее, забыть. Флерсы, мой самый ценный и самый сильный источник, сейчас бесполезны.

Тони и Шон. Но вот беда – их сила чистая, зеленая и красная соответственно, без белой примеси. И та бурая дрянь во мне замечательно усвоит подпитку и лишь укрепится, если я от них покормлюсь.

С людьми-мужчинами та же проблема. Секс из светлого и радостного может легко превратиться в топливо этой грязи.

Вик…. Пожалуй, он единственный мог бы мне помочь.

А если нет? Если, увидев меня такой, он не выдержит, сломается и изменит свое отношение ко мне? Или грязь во мне возьмет вверх, и я сама всё испорчу и оттолкну его?

Нет. Я не могу рисковать Виком и тем, что между нами есть. Или было.

Сама? А как же я справлюсь с этим сама?

Я билась в сетях сомнений и страхов, не находя выхода. Солнце неумолимо ползло на запад к горизонту, наполняя меня тоскливым ужасом. Как мне ночью остаться в разуме? Как? Как вообще пережить эту ночь? Дальше будет чуть легче, но как сейчас выстоять на острие ножа и не упасть?

Выхода не было.

Я вцепилась в какой-то кабель, решив, что главное – никуда не уйти с этой крыши, главное – оставаться здесь всю ночь. Тогда может быть, я не наделаю глупостей, и не потеряю себя окончательно.

Надо думать только о том, как я держусь за кабель, и всё. Держусь за него, и всё. Ничего больше нет. Только этот толстый, грязный кабель на воняющей битумом крыше. И всё.

Я впала в ступор, не полное беспамятство, но и не в разуме. Сидела и смотрела на свои руки, держащиеся за кабель… Темно… Стало совсем темно, но я все же различала свои руки.

– Пати… Пати… – бархатный вкрадчивый голос, но отчего-то он напоминает восковой плод на витрине. Раньше экзотические фрукты окунали в воск и выставляли для привлечения покупателей; плод гнил, но это не было заметно, пока не растекалась зловонная лужица или кто-то неосторожно не брал его в руки. Голос был таким же: красивым и гнилым.

– Пати…

К моей руке, держащейся за кабель, прикоснулась белая ладонь; меня передернуло от брезгливости: никакая змея не может быть столь противной, разве что мертвая и гнилая.

– Я принес тебе спасение. Рисковал собой ради тебя, – раздраженно продолжил голос, – Посмотри!

И другая ладонь схватила меня за подбородок и развернула голову.

Я пискнула от брезгливости и даже бросила кабель, чтобы отбиться от него.

– Не прикасайся ко мне!

– Хорошо-хорошо, – он поднял руки, будто сдавался, – Вот, – белая рука указала чуть в сторону. – Это тебе. Это твое спасение.

– Что это?! – какой-то пластмассовый ящик с ручками… переносной холодильник.

– Святая вода. Там святая вода. Сильная.

Святая вода… Святая… Сила Единого! ДА!

Я бросилась к ящику, как голодная собака к кости, и чуть не опрокинула его – крышка была заперта и не открылась, когда я дернула.

– Осторожнее! Разольешь. Там чаши.

В конце концов, я открыла и увидела шесть серебряных кубков с водой.

Спасение? Или смерть?

С трудом отведя взгляд от чаш, я взглянула и наконец увидела того, кто принес их.

Франс.

Я не настолько обезумела, чтобы не понимать – выпив святой воды, я буду беспомощна, как никогда ранее. А вампир не то существо, перед которым можно быть беспомощной.

– Зачем ты здесь?

– Меня уговорили помочь тебе, – неохотно ответил он, – Тебе надо поспешить, сутки истекают, и тогда…

Тогда Седриковская дрянь впитается, и святая вода так запросто ее не выест – увеличится риск моей смерти.

– Поспешить? ЗАЧЕМ ты здесь!?

Лицо вампа дрогнуло от гнева, но заговорил он спокойно.

– Я здесь Пати, потому что ты мне нужна. Мне, Дьявол всё побери, нужен белый универсал в городе! А наш безмозглый заигравшийся с блохастыми глава превратил тебя в кусок дерьма! И это во время осады! Мы в осаде! Все только и ждут, чтобы мы дрогнули. Нью-Йорк – слишком лакомый кусок, и только ваш загадочный альянс сдерживал и божков, и наших от войны за него.

– Я поверю лишь клятве, – устало произнесла я, – Клянись, что не возьмешь мою кровь и не дашь свою. Что не причинишь вреда и поможешь набраться сил.

– Клянусь своей кровью, дающей мне власть, что не отопью твоей крови и не напою своей. Клянусь помогать тебе, пока ты не восстановишься.

И опять воздух дрогнул, как от беззвучного удара колокола.

Я тупо сидела в попытке понять, не упустила ли я чего, не осталось ли лазейки для мертвяка. Но голова не работала.

Я достала кубок, осторожно поднесла ко рту и пригубила. Святая вода жглась в разы сильнее обычного, но это, несомненно, была сила Единого. Я принялась пить, глотая быстро и жадно. Пока не испугалась, пока не стало совсем плохо.