Утраченный покой

Ну да, Страж надеялся, что, узнав такое о Вике, я разлюблю его. Мне будет слишком больно его видеть и знать, что ждет его. Знать, что он по молодости и глупости уготовил себе, и что творит сейчас.

Но нет! Я подняла голову и с вызовом уставилась в прозрачно-желтые глаза.

– Не дождешься!

Лукавая искра и приглушенное:

– «Так-то лучше».

Туман заклубился и я стала падать, проваливаясь в забытье.

* * *

Темнота и Холод.

Холод и Темнота.

* * *

Тепло. Живое тепло. Ах как хорошо. Пёсик, хороший пёсик, ты пришел вывести меня отсюда, из этой темноты? Не скули, не бойся, мы выберемся. Мы выберемся, мой хороший…

Тьма, холод, и только большой пес испугано жался ко мне и скулил. Меня тащило куда-то вниз, а пес не давал этому потоку меня унести. Я обхватила его поплотнее, стало теплей и как-то легче. Но все равно, выбраться из тьмы я пока не могла.

– Ты только не уходи, останься со мной, – просила я. – Видишь, пока мы вместе, никому из нас ничего не угрожает.

Время шло, и пес начал замерзать, несмотря на длинный теплый мех. Ему было холодно и страшно. Мне надо отпустить его, иначе он пропадет – поняла я, и нехотя разомкнула объятия.

– Уходи. Уходи, откуда пришел, иначе сгинешь. Незачем нам обоим здесь пропадать.

Пес заскулил и лишь сильнее прижался.

– Ну уйди же, – чуть не плача сказала я. – Я знаю, ты можешь выбраться отсюда без меня.

В ответ он замолчал и придвинулся ко мне со всей решимостью, на какую был способен.

Не уйдет… Я снова обняла его, стараясь согреть, но какая из меня грелка, внутри все заледенело от холода. Пес принюхался к левой руке и испугано скульнул. Я вспомнила, во что превратилась моя рука из-за стилета

– Пахнет, наверное, мерзко, – сказала я ему, – и выглядит не лучше…

И постаралась подальше отодвинуть руку и гладить его лишь правой.

Так прошло еще сколько-то времени. Время шло как-то странно, как ему вздумается, скачками и зигзагами.

Вдруг откуда-то потянуло ванилью и корицей, какие хорошие, ласковые ароматы. Мы с псом принюхались… Тьма стала отступать… Вот мы уже посреди ночной пустыни. Звезд нет, но все равно что-то видно, я наконец вижу пса, и до меня доходит, что это Тони. Пес уставший и больной, на нем странный, не идущий ему, ошейник с блестящими девчоночьими висюльками.

На груди запеклась кровь.

– Тони, ты ранен?

Вместо ответа он лизнул меня в лицо.

– Выбирайся отсюда, Тони, пожалуйста, – попросила я.

Пес глянул мне за спину, увидев кого-то. В его глазах отразилось облегчение и, лизнув меня еще раз, он растаял.

Я обернулась, зная, что увижу Шона.

Невысокий, широкий в плечах, он подошел, и я онемела. Он был весь оплетен какой-то шипастой сбруей, терзающей его. Я не видела всего и… трусливо радовалась своему неведению. Кандалы на руках и широкий удушающий ошейник уже не шокировали.

– Свет моей жизни, – обратился он, и я поняла, что он до сих пор думает на абсолютно чуждом, возможно, уже мертвом языке, – Ты помнишь, что нельзя поддаваться мне?

– Да.

– Дай руку.

Я протянула здоровую правую, пряча левую, но Шон заметил.

– Можно мне посмотреть?

Я нехотя протянула левую, она уже выглядела иначе, не прозрачной, а иссушенной, и стилет прижимался к плоти, будто его держали невидимые ножны.

– Убийца богов снова пришел в этот мир… – грустно произнес он и выпустил больную руку, затем бережно и нежно приложил к губам мою здоровую ладошку. В меня потек горячий обжигающий поток, и тут же тело скрутило от похоти, а с губ сорвался стон боли и наслаждения. Легко вырвав ладошку, я свернулась калачиком, отвернувшись от Шона, пытаясь справиться с бушующей силой.

– Ты умеешь, ты легко справлялась, Свет моей жизни. Ведь это лишь капля. Вспоминай-действуй-борись.

И действительно, чего это я… Перестав сопротивляться и сражаться, я позволила силе пронизать свое тело, сконцентрировавшись лишь на сохранении контроля над ним. Это было сладко и приятно, я оседлала силу, а не она меня. Стало намного теплее и светлее.

– Я готова принять еще, – обернувшись к инкубу, произнесла я, но он сидел на корточках, закрыв лицо.

– Шон, – позвала я.

– Свет… Не хочу чтоб ты видела-знала меня. Зачем? Зачем столько света?

– Шон, не бойся, каким бы ты ни был, я люблю тебя как друга, соратника и опору.

Он чуть раздвинул ладони, и показались желтые змеиные глаза, они дико смотрелись на вполне человеческой бритой голове.

– Ты голову брил, – ляпнула я, что пришло на язык. От удивления он провел рукой по макушке, тем самым раскрыв лицо.