Утраченный портрет Иммануила Канта

Кант/повернувшись к Янусу/. Не могли бы вы быть повежливее?

Янус. С кем?

Кант. В данном случае – с господином Лампе!

Янус. Фу ты – ну ты! /Заученно./ «Если каждый нуль будет стремиться иметь одинаковые права, жизнь станет насквозь фальшивой. Жизнь, господа, – это кладезь радости, но там, где пьет чернь, – все колодцы отравлены!» Вот! /Переводит дыхание./ Фу-у… /Тихо./ Дионис, я нигде не наврал?

Дионис/негромко/. Все – правильно, попугай толстозадый.

Кайзерлинг. Пожалуйста, Иммануил, не крутитесь! Я так не могу…

Кант. Я тоже… До каких пор человек должен терпеть унижения лишь потому, что у него недостаточно звучное имя? Разве ценность зависит не от значительности того, что мы делаем?

Янус. Имею честь доложить, господин Кант: в том, что вы делаете человечество, увы, не нуждается, а потому… возвращает вам ваши труды! /Протягивает Канту пакет./ И оставьте графиню в покое! Ваш портрет уже никому не понадобится!

Кант/указывая на пакет/. Что тут?

Янус. А вы разверните!

Кант/разворачивает пакет/. Мои рукописи?! Почему они здесь!?

Янус. У господина помощника библиотекаря нет времени сесть в дилижанс, прогуляться в предместье, чтобы узнать, как идут дела. Видите ли, он занят, решая как побольнее задеть благородного Сведенберга, а, заодно, и всех духовидцев на свете. Известное дело, занимаясь одним, легко упустить остальное.

Кант. Откуда у вас мои рукописи?

Янус. Издатель на днях обанкротился и наш общий знакомый просил возвратить это автору… Там вы найдете письмо с «глубочайшими извинениями…» Тот же знакомый меня по секрету уведомил: дело совсем не в «банкротстве», а в жалких потугах, которыми вы пытаетесь «осчастливить» наш род. Слава богу, есть люди, которые смыслят в подобных делах. Там же, кстати, найдете повестку из канцелярии: явиться к придворному проповеднику Шульцу. Известно, к прелату так просто, никого не зовут. Признавайтесь! Набедокурили где-то? Вот мы какие, оказывается: толкуем о «разуме», о «просвещении», а сами втихомолку шалим!? Смотрите, графиня, кого вы надумали увековечить!

Дионис. Янус, ты забегаешь вперед!

Янус. Я еще ничего не сказал!

Дионис. Зато всем надоел! Закрой рот. Мы уходим. Извините, господин Кант, за печальную весть. Очень жаль, что так вышло. И вы, графиня, простите! Позвольте откланяться.

Янус и Дионис раскланиваются, удаляются. Несколько секунд Кант – в раздумье, потом отдает все бумаги Лампе и возвращается на прежнее место.

Кант. Графиня, вы можете не торопиться.

Кайзерлинг. Однако… вам надо идти!

Кант. Будь добр, Лампе, отнеси эту «почту» домой. /Лампе не двигается с места./ Прошу вас, графиня! Вы же хотели закончить портрет.

Кайзерлинг. Да, но вас ждут!

Кант. Я пошлю извинение… Позже…

Кайзерлинг. Иммануил!

Кант. Графиня, я – в вашем распоряжении!

Кайзерлинг. Ну, если так… Господин Кант, вы можете постоять спокойно?

Кант. Попробую!

Кайзерлинг./Какое-то время работает молча, но не выдерживает…/ Иммануил, не молчите, пожалуйста! Я могу вам помочь?

Кант. Нет.

Кайзерлинг. Я вижу, вы стеснены обстоятельствами… Ради бога! О чем вы думаете?

Кант/задумчиво/. Я думаю, следует ли во всем винить обстоятельства? Мир так устроен, что никакая порядочность не гарантирует счастья. Впрочем, всегда ли мы – правы? Что «мы»? Разве у самого Провидения не бывает промашек?

Кайзерлинг/вскакивает/. Иммануил! Вы заходите чересчур далеко! Умоляю вас, остановитесь! Вы – у «самого края»!

Кант/почти весело/. А почему бы… не заглянуть через край?

Свет меркнет, а когда зажигается снова, на сцене – сводчатый кабинет ректора Коллегии Фридриха придворного проповедника Щульца. Прямо – входная дверь. Слева за конторкой с бумагами – сам придворный проповедник – невысокий подвижный прелат с непроницаемым выражением на лице. Из правой кулисы со стульями в руках появляются Янус и Дионис.

Янус /ворчит/. Куда ты меня притащил?

Дионис. Хочу кое-что показать.

Янус. Все чего-то мудришь! Вы, с Кантом, случайно, не сговорились морочить мне голову? Ты такой же заумный как он… /Пауза./ Но за что я тебя уважаю: послушаешь твои речи, и чувствуешь себя человеком… рядом с любым инородцем! /Подозрительно/. Где мы? /Принюхивается./ Тянет тухлятиной!

Дионис. Это несет проповедниками.

Янус. Что мы здесь потеряли?

Дионис. Помнишь, я говорил про «магию обстоятельств»…