Утраченный трон

Краер, о котором чудовище забыло, незамеченным осторожно пробрался к тому месту, где лежал Сараспер. Неудивительно, учитывая присутствие стольких людей с луками и то удовольствие, которое ночные черви получали, поедая людей и их скот, что эти кошмарные, похожие на летучих мышей, агрессивные твари стали в Долине редкостью, но почему маги в междоусобных стычках не использовали стаи этих тварей?

Сараспер лежал на спине, странно изогнувшись среди обломков камней, которые давно осыпались со сводчатого потолка над головой. Краер погладил его руку так нежно, как могла бы это сделать мать, пробующая ласково разбудить больного ребенка.

— Сараспер? — прошептал он. — Ты слышишь меня?

Распростертый на камнях старик слабо застонал, слегка повернул голову и что-то пробормотал. Краер склонился к нему, как влюбленный, и приник ухом к шевелящимся губам.

— Мы вечно бежим… сражаемся… В наших руках Аглирта, которую можно спасти или дать ей погибнуть, — шептал Сараспер. — Я так устал… пускай гибнет… Дайте ей погибнуть, и покончим со всей этой борьбой…

Краер содрогнулся. Он только единственный раз слышал от человека такие речи. Тот человек отказался жить дальше и просто весь съежился и умер, за один день и одну ночь, и на теле его не было никакой раны. Но что с Сараспером? Он израсходовал все силы или его снова настигло колдовство какого-то затаившегося мага?

Он им необходим. Необходимы его ум, его целительские способности, его боевой задор, иначе они все погибнут здесь. Но как снова зажечь в нем энергию?

— Эмбра! — позвал коротышка, поднял глаза и увидел, что длиннозуб вскарабкался наконец на балкон, с грохотом обрушивая вниз камни. — Эмбра, ты мне здесь нужна!

Длиннозуб искал проход, тыкался в разные стороны, нерешительно заглядывал в щели, искал.

И нашел. Из темноты вырвался вихрь темных крыльев, который быстро и метко, как клинок меча, проник прямо в утробу волка-паука, заглушая его рев, и сбил его с ног. Он при падении вывернул шею, и вопль ярости и ужаса перешел в какофонию сдавленного бульканья. Черные крылья яростно вспарывали воздух: вызванное колдовской силой создание решительно загнало длиннозуба в брешь в стене, и он застрял там, бессильно размахивая перепутавшимися конечностями.

Крылатый червь таял на глазах у Краера.

— Клянусь Троими! — пылко признался квартирмейстер в пустоту. — Не хотел бы я, чтобы на меня охотился маг!

Эмбра, всхлипывая и пошатываясь, вышла из темноты. Она тяжело упала на колени, сжимая руками голову, которая явно раскалывалась от боли, и спросила, задыхаясь:

— Что еще случилось?

— Госпожа, — прошипел Краер, — ты мне тут нужна. Это Сараспер! Он…

Владычица Самоцветов запрокинула назад голову, лицо ее исказилось от боли, и она устало спросила:

— Он все еще умирает, да?

Краер с трудом встал.

— Да, — резко бросил он. — Да, умирает. Ты можешь помочь, или волшебницы годятся лишь на то, чтобы взрывать, испепелять и обманывать?

Эмбра Серебряное Древо проползла немного вперед по балкону на четвереньках и мрачно посмотрела на него.

— Если ты хочешь меня разозлить, Краер, то, прошу тебя, прекрати. Если тебе действительно нужен ответ, то я должна сказать: да. — Она закрыла глаза и сползла на камни.

— Боги на небесах! — закричал Краер. — Неужели все собираются лечь и умереть, оставив меня одного?

Длиннозуб отозвался хриплым ревом, в котором звучала боль, но больше было злобы, и Краер услышал яростное царапанье: зверь пытался выбраться из расщелины, в которую его загнали. Чтобы заняться, подумал Краер, единственным существом, еще стоящим на ногах в Доме Безмолвия, — квартирмейстером.

Отчаяние придало ему скорости. Через несколько секунд бега по камням, которые рассыпались под ногами, задыхающийся Краер прикоснулся к лицу Эмбры Серебряное Древо, которая лежала без сил, свесив голову через край осыпающегося балкона.

— Госпожа! — позвал он и стал трясти ее так энергично, как только посмел. — Госпожа!

— Краер, — пробормотала девушка, — если ты хочешь, чтобы я занялась Сараспером, тебе придется отнести меня к нему.

— Я не могу! — рявкнул Краер прямо ей в лицо. — Я не настолько силен!

Но потом он сжал зубы, ухватил ее за плечи и потянул.

Она перевалилась через край, как мешок, набитый зерном, и придавила его к полу всем весом. Они застонали в унисон. Длиннозуб ответил им злобным ревом, и Эмбра заерзала сверху, упираясь в Краера коленями и локтями, а потом поднялась, пошатываясь, на ноги.

— Помоги мне, Краер, — прохрипела она, качнувшись вперед. — Я… не могу…

— Как ни странно, я это заметил! — ответил он, морщась от боли, с огромным усилием встал и обхватил ее рукой за плечи.

Гладкая и поразительно твердая грудь прижалась к его щеке. Краер глубоко вдохнул аромат духов Эмбры, снова выдохнул и повел ее вперед. Услышав рев длиннозуба, на этот раз еще более громкий и злобный, он подумал, что если начнет напевать, она очнется быстрее, так как ощутит в своей грудной клетке вибрацию, и…

И он напевал, пока они пробирались по камням, до тех пор пока Эмбра не хихикнула ему в ухо и не предупредила: