Утраченный трон

В этот момент огромный латник расчистил себе путь еще на несколько ступенек вниз.

Уэлдрин посмотрел на отчаянно дерущихся товарищей, вздрогнул, когда следующий взмах меча противника чуть не снес голову Джаларду, резко повернулся и помчался вниз по ступеням, сопровождаемый басистым хохотом Хоукрила.

— Уэлдрин! — прорыдал Мугрин, страх взял в нем верх над гневом. — Вернись! Ты, ублюдок! Вонючий ублюдок!

Ему придется позаботиться о том, чтобы эти двое не остались в живых после ночного боя, мрачно размышлял Уэлдрин, удирая по темному коридору. Сердце громко стучало у него где-то в горле. Они больше никогда не будут ему доверять.

Он чуть было не упал в темноте, пытаясь нашарить ступеньку внизу. Правильнее сказать, он на какое-то мгновение не почувствовал под собой пола. Приземление было болезненным, и Уэлдрин, застонав, подумал, что, ему, скорее всего, не придется увидеть смерть Джаларда и Мугрина. Этот гигант на лестнице позаботится об этом вместо него.

Внезапно перед беглецом открылась дверь, за которой виднелся мерцающий свет. Уэлдрин слишком быстро мчался и не успел бы остановиться, если бы даже захотел.

— О боги, — задыхаясь, прошептал он, — пусть там не ждет меня меч!

Стуча сапогами по доскам пола, он спрашивал себя, успеют ли боги услышать его молитву.

— Ролдрик, — настойчиво произнес хриплый голос ему в ухо, — проснись.

Странно было слышать эти слова от старого воина, ведь Ролдрик проткнул его шестью мечами и теперь изо всех сил душил разгневанного старика. Старый Делдраун отказывался умирать, он вызывающе скалился сквозь седые усы и все больше увеличивался в размерах, как Ролдрик ни старался его удавить…

— Ролдрик! — Голос звучал настойчиво и был женским!

Ролдрик резко обернулся, там, на пурпурной равнине, где бушуют красные песчаные бури и возвышаются, подобно сгоревшим остовам домов, гигантские скелеты тварей, которые исчезли много веков назад, и обнаружил, что в упор смотрит в золотистые глаза дракона…

Он мигнул. Он действительно смотрел в золотистые глаза! Он лежал на кровати, в темноте, и Джелена, девушка с кухни, склонилась над ним с лампой в руке. На ней ничего не было, кроме шали, которая соскользнула, обнажив одну грудь и плечо. Он смотрел на крохотное медное колечко в соске девушки, но тут почувствовал довольно увесистый удар по лбу, и она резко приказала:

— Хватит пускать слюнки, вставай!

Ролдрик заморгал, потом сонно улыбнулся и обнял ее за плечи, пытаясь привлечь к себе.

— Разве девушкам уже не нравится сначала целоваться и тому подобное?

Она снова дала ему затрещину, от которой его голова дернулась, а на глаза навернулись слезы.

— Эй! — сердито вскрикнул он. — Что за…

— Вставай и бери свой меч, — резко произнесла Джелена, быстро отступив назад, подальше от его рук. — На главной лестнице драка.

— Почему я? — запротестовал он. — Есть же дежурный стражник!

Приложив ладонь к глазам, чтобы заслониться от света лампы, он перевернулся и снова натянул на плечи одеяло, которое она откинула. Боги, неудивительно, что ему холодно: наверное, она хотела хорошенько его разглядеть, потаскуха! Ну-ну…

Пощечины посыпались, как удары того последнего человека, с которым он подрался в таверне, когда его грубо привели в сознание под холодным проливным дождем.

— Послушай, ты, задница уродливого мула, — бормотала Джелена, продолжая осыпать его ударами. — Хозяин приказывает тебе встать и сражаться!

Ему внезапно опять стало холодно, она сорвала с него одеяло, и он, лежа в своих кожаных штанах, хлопал глазами, глядя на разъяренную девушку. Лампа насмешливо мигала. Наконец он почесался и примиряюще проговорил:

— Ладно, детка, я…

В соседней комнате Холдрина раздался ужасный грохот. Ролдрик посмотрел на Джелену, словно она была стоящим над ним воином, а не задыхающейся, все еще сердитой девушкой, к тому же практически обнаженной, и рявкнул:

— А это еще что?

— Хозяйка Маргата будит Холдрина, — с вызовом ответила Джелена. — Привести ее сюда?

Ролдрик засуетился.

— О боги, нет! Где драка?

— Вон там, — сказала она сурово, указывая красивой рукой на дверь.

Схватив свой меч в ножнах, Ролдрик затопал, пошатываясь, к двери и нащупал задвижку. У него в ушах еще звучало эхо пощечин.

«Сапоги, — подумал он, распахивая дверь. — Я забыл свои сапоги…»

18 ТОЛЬКО НЕ ПОД МОЕЙ КРЫШЕЙ!

В ЭТУ НОЧЬ боги улыбались Уэлдрину Хатенбраку. Человек, который вышел, пошатываясь, в коридор, смотрел под ноги, волосы у него были всклокочены, заспанное лицо опухло. Он был волосат и разукрашен многочисленными шрамами, одет лишь в кожаные штаны и сжимал в руке меч в ножнах. Он уже поворачивался к Уэлдрину, когда бегущий бандит слегка затормозил и ударил его изо всех сил сапогом, вложив в удар всю свою ярость.

Человек выпучил глаза от изумления и боли и беспомощно отлетел в сторону, размахивая руками. Меч отскочил в противоположную сторону, а Уэлдрин врезался в стену коридора, потом восстановил равновесие и побежал дальше. Вслед ему из двери той комнаты, откуда вышел мужчина, неслись женские вопли, напоминающие крики чайки.