Утрата

– Да, знаешь, разные течения бывают. Сейчас здесь теку, потом разольюсь и растворюсь или наоборот высохну, отсюда уйду, будет у меня новое течение.

– Человек часами может наблюдать три вещи: как горит огонь, как течёт вода и как работает другой человек, – раздался у неё за спиной бодрый старческий голос.

Разговор о течениях прервал Ерофей Ефимович, учёный на пенсии. Всю жизнь он занимался физикой, но ужасно любил философствовать, или, как говорила бабушка (эх…), мудрствовать. Лет ему было уже очень много, но энергии было ещё больше.

«А ведь он тоже умрёт», – невольно подумала Далия, глядя на его осанистую фигуру и живые смеющиеся глаза.

– Здравствуй, Далюша, – поздоровался учёный пенсионер.

– Здравствуйте, Ерофей Ефимович.

– Соболезную о твоей бабушке, – вздохнул он, опускаясь на землю рядом с Далией.

– Спасибо, – сдержанно ответила девочка. – Ей не нравилось, что все уже всё знают и наверняка обсуждают между собой. Они этим как будто вторгались в её личное горе, а она не хотела туда никого пускать, даже с трудом делилась им с родителями.

– Хорошая была женщина, – продолжал Ерофей Ефимович. – И красивая. Особенно по молодости. Мы с ней на этих дачах ещё малышей вместе выгуливали. Я своего Сашку, а она с твоей мамулей ходила. Я даже за ней приударять пытался, но она меня так отшила – еле ноги унёс, – он рассмеялся от воспоминания.

Далия тоже улыбнулась. Ей было приятно слушать, какой была бабушка в молодости.

– Дааа, и добрая такая была, отзывчивая. Я, бывало, заработаюсь – на выходные с собой работу брал, – моя жена – в городе на дежурстве, а Сашка мой некормленый, беспризорником по дачам бегает. Она его отловит, накормит, ко мне приведёт, умоет, спать уложит. А потом – давай меня ругать, что я на своей физике повернулся, ребёнка запустил. Я ей объясняю, что у меня научное дело мировой важности, за этим будущее, а ей хоть бы что. Дети – наше будущее, вот, мол, мировая важность, а остальное – потом. Хе-хе.

Далия слушала и чувствовала, что камень в её груди становится легче.

– Дааа, и на работе её уважали. Она-то ведь, ты же знаешь, тоже по физике… – Далия кивнула. – В нашем институте работала. Всё у неё чётко, продуманно, проверено, просчитано, без авосей и примерностей… Отработает неделю по полной, а на выходные – на дачу. Любила она это дело земляное. И так у неё всё росло хорошо. И дом они с твоим дедушкой быстро построили – старый, который уж снесли, – и нам с супругой помогали.

Далия даже закрыла глаза, чтобы лучше представлять то, о чём рассказывал старый бабушкин друг.

– Дааа, хорошо жили, дружно. Не богато, конечно, и всякое кругом бывало, разного хлебнули, а всё-таки… Прикипели друг к другу все. А потом умирать начали…

Далия резко открыла глаза.

– Сначала Анна моя Матвеевна. Потом дедушка твой Илья Владимирович. Мы его меж собой «обратным Лениным» звали. Хе-хе. А теперь вот и бабушка Елена Андроновна. Все они у меня вот тут, – Ерофей Ефимович ткнул себя большим пальцем в левую часть груди, всхлипнул и вытер глаза.

Далия обняла его и тоже заплакала.

– Ничего, – погладил её по голове философ. – Плакать в меру можно, но, как говорится, все там будем. Если есть какое-то там. Жизнь есть способ существования белковых тел, существенным моментом которого является постоянный обмен веществ с окружающей их внешней природой, причем с прекращением этого обмена веществ прекращается и жизнь, что приводит к разложению белка, – скороговоркой произнёс он давно заученное определение. – Нас так учили. А вас как учат?

– Никак, – ответила девочка, вытирая слёзы.

– Кхе, ммм, никак не учат… Хотя чему там учить? Вам молодым – жить, нам, старым – на покой. Скоро уж и моя очередь подоспеет. Я давно записался, – он сказал это весело и подмигнул собеседнице, желая её ободрить, но эффект получился совсем противоположным:

– Что же, все умрут?! – в отчаянии воскликнула Далия, вскакивая. Она не сказала «мы умрём», то ли не решаясь подумать об этом, то ли не заботясь о своем конце. – И ничего нельзя сделать?!

– Можно! – решительно заявил физик-философ. – Можно прожить полную и счастливую жизнь. И мне кажется, твоя бабушка прожила именно такую. Такую, по-моему, живешь и ты.

Ерофей Ефимович легко поднялся с земли, кончиками пальцев хлопнул Далию по плечу и быстро пошёл к участкам, время от времени поднимая руку к лицу. Далия ещё долго сидела, уже ни о чём не спрашивая Речку, а потом так же незаметно для соседей вернулась на свой участок. Дома она поужинала, помогла маме с посудой, не забыла почистить зубы и отправилась спать.