Утреннее шоссе

А Клямин отправился на своем катафалке искать таксопарк. Или автобазу «скорой помощи». Блуждая по предрассветному городу, он выкрикивал в пустую раму от лобового стекла: «Лосей он кормил из рук! Ах я дурак, дурак… Ну, чего не хватало?!» На короткий срок он затихал, втягивая ноздрями холодный воздух. Но картина катастрофы вновь тормошила его сознание. И он продолжал что-то выкрикивать невнятное, боясь задохнуться от ярости. «Что боялся упустить, пес?! Сотню за могильный камень, – казнился Клямин. – Лоб разбил, босяк! Дерьма тебе не хватало, да? Так ешь полной ложкой!» И он решил во что бы то ни стало сегодня же вернуться домой. Не станет он ждать неделю, пока отремонтируют автомобиль.

И вернулся.

Клямин прикрутил краник душа, жестко вытерся, влез в халат и вышел из ванной комнаты. Стрелки на кухонных часах тянулись к половине восьмого.

С командировкой вроде бы все в порядке. Задание Клямин выполнил. Но вот автомобиль?! Его загнали в какой-то темный тупичок в гараже «Спецтранса». Лицо кузовщика не внушало особого доверия. И запросил он за ремонт пять сотен. Правда, столковались на четырех, с покраской…

Позвонить Серафиму Клямин так и так должен. И чем раньше, тем лучше. К тому же к звонкам домой Серафим Куприянович Одинцов относился менее щепетильно, чем на работу. Он отозвался сразу.

– Все в порядке, я дома, – проговорил Клямин.

– Осложнений не было? – спросил Серафим.

– Было. В аварию попал. Плиту на дороге кто-то бросил…

– Какую плиту?

– Могильную. В полторы тонны… Хорошо, порожняком я шел.

– А где автомобиль?

– В Ставрополе. Оставил надежным людям.

– Как же ты вернулся, Антон, без машины? Нехорошо. Надо было переждать, – с нажимом проговорил Серафим после паузы.

– Спешил тебя повидать, порадовать.

– Похвально… Вот мы и повидаемся. Сегодня в два. На пляже, в загоннике. Ясно? Там и поговорим. – Серафим положил трубку.

Не понравился Клямину этот разговор. Подумаешь – помял автомобиль.

Перепустив встречный автобус, Клямин пошел на обгон грузовика. Тот старался вовсю, выпуская густой черный дым и швыряя камешки в лобовое стекло легковушки. Дорога шла вдоль берега, и ее частенько накрывал мелкий береговой песок. Перегнав на сотне грузовик, Клямин занял правый ряд и согнал стрелку спидометра на восемьдесят. В боковом зеркале он видел, как нарастает силуэт черной машины непривычной конфигурации. Вскоре машина проскочила мимо. Клямин успел заметить лишь клечатое кепи, хозяин которого повернулся лицом к водителю. «Форд-континенталь», длинный и приземистый, точно ящерица, принадлежал Серафиму Одинцову… Клямин взглянул на часы. Было без десяти два.

Поначалу Клямин решил было: пусть подождут, не рассыплются. Но незаметно для себя прижал акселератор. Новая высокая нота влилась в ровный гул двигателя. «Жигуленок» резво обгонял колонну, пока перед ним не появились широкие задние фонари зарубежной лайбы. Клямин пристроился в кильватер. Теперь-то он уже не отступит. Вскоре владелец клетчатого кепи обернулся и махнул Клямину рукой. Мол, правильно, жми за нами. «А лихо идет, стервец», – подумал Клямин, наблюдая, как мягко проваливается на неровностях дороги тяжелый автомобиль. Близ поста ГАИ задние фонари вспыхнули обильным гранатовым светом – Серафим стал притормаживать. Конечно, его автомобиль знали в городе, и автоинспекторы избегали надоедать Серафиму своим вниманием. Но и Серафим старался не давать к этому повода. Не то что новые деловые люди, молодые нахалы, которые вгоняют в дрожь инспекцию дикой ездой.

За границей контрольного пункта дорога разветвлялась: одна, темная от масляных пятен, шла влево, продолжая свой трудный рабочий день, вторая, правая, с виду легкомысленная, с деревьями вдоль обочины, вела на пляж…

Лениво раздувая желтый боковой огонь, «Форд-континенталь» свернул вправо. Клямин не отставал. В прострелах между черными ветками голых деревьев билось море, словно огромная рыба в сетях. Серебристое под тусклым однотонным небом. Грибки без шляпок топорщили железные прутья. Перевернутые брюхом вверх лодки грели ребристые бока… Вскоре показалась заколоченная крестом пивная будка, возле которой и заканчивался асфальт. Черный лимузин последний раз вспыхнул кровавым глазом и, погасив скорость, осел на рессорах, точно расплющился. Разом распахнулись обе двери, выпуская Серафима и его юрисконсульта Виталия Гусарова, известного под кличкой Параграф.

Они не торопясь пошли в сторону «курятника» – обители пляжного сторожа Макеева. Клямин шел следом…

Серафим вытащил ключ, отпер замок и потянул на себя дверь.

Спертый стоялый воздух окутывал стол, топчан с голым травяным матрацем, подушкой и серым солдатским одеялом. На столе валялся стакан и окаменелая горбушка черного хлеба…

Серафим сел на скамью. Параграф брезгливо опустился на топчан. Клямин остался без места. Это ему не понравилось. Шагнув к столу, он швырнул стакан на матрац, туда же бросил горбушку, смахнул на пол крошки и, зависнув на руках, втянул себя на стол.

Дряблая кожа на лице Серафима казалась запыленной. Параграф выглядел бодрым в своем клетчатом кепи…