Утреннее шоссе

Поезд из Свердловска пришел по расписанию.

Тепловоз с прожектором на макушке, словно усталый циклоп, втягивал себя в узкий коридор между двумя платформами, проглатывая последние метры стальных макаронин…

Встречающих было довольно много, и носильщиков не хватало. После сумасшедшей летней работы, один день которой давал каждому из них заработок, равный почти половине месячного оклада простого инженера, многие представители этого благородного цеха притомились и ушли в отпуск. Те же, кто сегодня дежурил, узнавали Клямина - он тут считался своим парнем. Поддерживать с ним добрые отношения - в этом был свой расчет: клиент не оставит без благодарности носильщика, доставшего из-под земли такси в часы пик…

Носильщики интересовались, могут ли они быть полезны Клямину, хотя рядом с ними переминались другие наниматели.

Клямин не знал, нужен ли ему будет носильщик. Но на всякий случай предупредил одного, чтобы тот был начеку.

Нередко внутренним «третьим» глазом человек вдруг замечает то, что пока не зафиксировало зрение. Так иной раз воображаемое опережает реальность. И это воображаемое является в таких подробностях, что кажется, будто ты ощущал его всю жизнь, неизменно видел рядом, чувствовал тепло и запах. Возможно, особые биотоки, предваряя реальность, генерируют желание быть узнанным, понятым, принятым тем, на кого они направлены. И Антон внял этим сигналам… Едва из вагона показался край синего фибрового чемодана, как Клямин догадался, что принадлежит этот чемодан той, кого он встречал. Вот ее профиль. Вот ее тонкая рука. И крупная волна тяжелых светлых волос.

Наталья ступила на платформу.

Ее взгляд тотчас остановился на Клямине. Среди людей, сновавших по платформе, она видела только его. Высокого, хищно-сутуловатого. С длинным острым носом и широким подбородком…

И Клямин смотрел на девушку. Он уже знал, что это она. Нет, он видел ее впервые, никакого сомнения. Девушку с такой внешностью забыть нельзя. И в то же время что-то тревожило его душу. Ему казалось, что даже в уличной толпе он узнал бы ее. Но кого - ее?! Кого она так напоминает?

Наталья оставила чемодан у двери вагона. Она шла осторожно, словно боялась оступиться. Косое солнце, казалось, насквозь пронзало ее фигуру упругим лучом. Светло-голубые глаза девушки потемнели, сузились в слабом прищуре…

Она приблизилась к Клямину. Остановилась. Она смотрела в лицо Клямина, словно сравнивая его глаза - правый, продолговатый, дикий, и левый, круглый, с ясными искорками у зрачка…

- Вы… Клямин, - произнесла Наталья уверенно, не скрывая волнения.

- Клямин. А вы… Наталья.

Она не протягивала руки, все разглядывая Клямина. Она хотела что-то сказать, но запнулась. Торопливо раскрыла висящую на плече сумку, достала большой плотный конверт…

Странное ощущение, овладевшее Кляминым при виде девушки, уже оставило его. Взгляд Клямина подернулся подозрением: он не любил записок, писем, извещений. Как правило, они сулили неприятные сюрпризы…

- Что там еще? - Клямин взял конверт.

Их толкали со всех сторон. Какой-то верзила с чемоданом на плече задел Клямина и протопал дальше.

- Пошли. В машине дочитаю, - быстро произнес Клямин. Носильщик подхватил фибровый чемодан, поставил его на тележку и вопросительно взглянул на Клямина: можно ли подобрать еще клиента, поскольку тележка пустая? Но Клямин отрицательно повел головой.

Он и Наталья пристроились в кильватер горланящему носильщику и молча двинулись вперед.

Автомобиль стоял на противоположной стороне площади.

Носильщик получил три рубля и скрылся с довольной физиономией.

Клямин занял место в кабине, открыл вторую дверь, впустил Наталью, уселся поудобнее и достал конверт.