Утренняя заря

На ней золотисто-коричневый костюм, одного цвета с волосами. К нему она надела закрытую шелковую блузку с высоким воротником. На ногах — завернутые вниз снежно-белые носки и туфли из коровьей кожи, без глянца, на низком каблуке. Через плечо — сумка из такой же кожи.

Волосы зачесаны гладко, уложены в тугой пучок, прижатый черепаховым гребнем. На блузке, ниже воротника, — крупная камея из янтаря.

В другое время ее по-английски строгая элегантность, возможно, не бросилась бы в глаза, но сейчас, когда линия фронта проходила здесь лишь десять дней назад, когда остальные женщины все еще ходят неопрятные, неряшливо одетые, во фланелевых штанах, потертых на коленях, Бицо мысленно был вынужден одобрить ее туалет.

А вообще-то, она хорошо сохранилась и выглядела еще довольно эффектно.

На ее узком лице, чем-то напоминающем морду легавой собаки, морщин почти не было — лишь одна морщинка тянулась от носа к углу рта. И если бы ее некогда молочно-белую, упругую кожу не разъела краска, заставившая поры раскрыться, она вполне могла бы выдать себя за сорокалетнюю женщину.

— Можно? — спросила она, непринужденно и изящно опустившись в одно из кожаных кресел. Положив ногу на ногу и, как бы спохватившись, натянув юбку на колени, она по-светски непринужденно начала: — А вы несколько задержались с рекомендованным вам визитом. Как вы считаете?

— Что вы сказали?

— Разве вы не понимаете? — с издевкой засмеялась она. — В прошлый раз… лет десять назад… я рекомендовала вам нанести визит в казино, чтобы засвидетельствовать местным господам свое почтение… Так вот… — Она внимательно осмотрелась и произнесла: — Теперь можно сказать, визит вы нанесли основательный… Что же касается этой несуразной пузатой китайской вазы, — она указала в угол, — я бы на вашем месте ее выкинула. Во-первых, это подделка, сразу бросается в глаза, что она сделана в Берлине. Во-вторых, она слишком фривольна и никак не подходит к этим усатым-бородатым дядюшкам на стене… Посмотрите только! Что, жалко их в рамку вставить? Почему вы удовольствовались кнопками? Ведь тут много портретов было, на стенах висело по крайней мере восемь губернаторов и три епископа. Портреты, правда, никудышные были, халтура, но зато рамки богатые! Достали бы вы их обратно. Или вы считаете грехом, святотатством обрамлять золотыми рамками портреты врагов золота и богатства?..

Ее непринужденной болтовне, казалось, не будет конца. На мгновение она замолкала, чтобы издать иронический смешок. Она вела себя как человек, которому некуда спешить, который пришел не просить, а напротив, одарить другого своей милостью: снабдить добрым советом глупого, неблагодарного молодого человека, которого в целом можно использовать, пока у него несколько закружилась голова от успехов.

Бицо сначала молча смотрел на даму, не зная, чем можно объяснить ее болтовню, затем почувствовал раздражение. Он стал покусывать губы, а потом уже прямо-таки злиться: за кого же принимает меня эта испробовавшая все на свете «благородная» шлюха? Опустив голову, словно готовясь ее боднуть, он начал упорно смотреть на часы.

Женщина была удивлена его невоспитанностью и с возмущением замолчала, но затем продолжала покровительственным тоном:

— Это, знаете ли, неприлично. Если у вас дела, могли бы хоть извиниться.

Ее поучение лишь подлило масла в огонь.

— Пожалуйста! — резко и нетерпеливо бросил Бицо. — Считайте, что я уже извинился. Чего вы от меня хотите, благородная дама?

Она тихонько, с долей осуждения присвистнула, как бы говоря: смотри-ка, что за грубый, ехидный мужик скрывается под такой интеллигентной внешностью. Ее светский тон как рукой сняло.

Дама выпрямилась в кресле. Спину она держала прямо-прямо, будто ей в позвоночник воткнули стальной прут. Ее колени были плотно сжаты. Она достала из сумки, висящей через плечо, несколько небольших, размером с визитную карточку, записок и положила их на стол перед Бицо, раздвинув как веер.

— Что вы на это скажете? — резко спросила она, глядя на него снизу вверх.

Но теперь Андраша уже трудно было привести в замешательство. Он бросил беглый взгляд на записочки, снял с руки часы, положил их перед собой и сказал, следя за торопливым бегом секундной стрелки:

— Скажу, что это повестки явиться на общественные работы. Национальный комитет постановил ввести общественные работы по полдня в неделю для каждого жителя без исключения.

— Вот как! — воскликнула дама, и по лицу ее разлился румянец. — А нельзя ли задать вам вопрос: принудительный труд — это тоже общественные работы? Это, знаете ли, неслыханно! Грязные полы мыть, понимаете! Полиция прямо от меня, из моего собственного дома, увела моих гостей мыть полы!

Она всплеснула руками и даже топнула в возмущении ногой. Грудь ее бурно заколыхалась.

«Фурия», — подумал Бицо, ничуть не смущенный ее неистовством.

— Простите, — пожал он плечами, — но кто сам не идет, за тем приходят… Если бы эсэсовские офицеры сдержали свое слово и вернулись бы за вашими гостями, благородная дама, то гостям теперь не пришлось бы мыть полы.