Утренний берег

Весь вечер Витька был не в себе. За ужином он плохо ел, не смотрел на мать. Его не покидало ощущение неловкости. Раньше он никогда не чувствовал себя героем, а видимо, и к этому нужна привычка. Мать не приставала к нему с расспросами, но Витька то и дело ловил на себе ее озабоченный взгляд.

На следующее утро Витьке не хотелось идти в школу. Но там могли подумать, что он струсил, и Витька пошел. Он вышел из дома даже раньше обычного.

Солнце слепило глаза, оно было в каждом окне, в каждой льдинке. Вокруг капало, звенело… Около луж буйно дрались мокрые, взъерошенные воробьи.

Витька отломил острую прохладную сосульку. На вкус она отдавала железом, а язык после нее стал шершавым.

С крыш сбрасывали снег. Дворники кричали: «Берегись!» Ребята, сбегавшиеся в этот час к школе, останавливались, смотрели, как плавно переворачиваются в воздухе глыбы слежавшегося снега, как они тяжело ухают об землю. Витька тоже задрал голову. Маленькие человечки на крыше семиэтажного дома бесстрашно орудовали лопатами. Кто-то тронул его за рукав. Витька вздрогнул и обернулся. Перед ним стояла Валя.

— Тебе чего?

— Меня этот… Кончак послал, — запнувшись, сказала она и вдруг торопливо зашептала: — Не ходи к школе, там Пашка каких-то мальчишек привел… Они тебя ждут.

Сердце у Витьки упало, — вот она, расплата за вчерашнее геройство… Он опустил голову и глухо спросил:

— Сколько их там?

— Человек пять.

— А чего же Левка, Генька и другие ребята?

— Генька говорит, — нельзя коллективную драку у школы устраивать… Еще и за вчерашнее попадет. А Левка послал тебя предупредить.

Витька посмотрел на Валю с какой-то обидой: «И чего Кончак эту Вальку прислал? Не мог уж сам прийти… Вдвоем бы пробились».

Валя, должно быть, угадала его мысли.

— Он бы сам пришел, только за ним Пашка следит… Кончак тебя у окошка ждет. Ты пройди в соседний двор, перелезь через забор в школьный сад с той стороны…

— Ладно, — кивнул Витька.

Валя постояла рядом, потом сказала: «Ну, я пошла» — и, не оглядываясь, побежала вдоль улицы. С крыши упала очередная глыба, высокий фонтан снега запорошил Валину фигурку в синем пальто, с выпущенными из-под берета косами. Но Витька даже не посмотрел ей вслед, он соображал, что же такое затеял Левка и у какого окна он его ждет. Раздумывать долго было некогда. Витька направился в соседний со школой дом.

Большой асфальтированный двор дома был отгорожен от школы некрашеным дощатым забором. У забора высились поленницы дров, покрытые сверху досками, ржавым железом и толем.

Витька залез на поленницу, бросил через забор портфель и прыгнул в твердый талый снег. Потом по дорожке, утрамбованной еще зимой лыжниками, побежал к школе. Он заглядывал в окна первого этажа, когда услышал свист над головой. Крайнее окно во втором этаже приоткрылось, и Витька увидел чернявую Левкину голову.

— По трубе, — Кончак показал пальцем на проходившую неподалеку от окна водосточную трубу.

— А портфель? Куда я его, в зубы, что ли?..

Левка закивал, шлепнул себя по лбу: мол, блестящая мысль.

— Быстрее давай! Звонок сейчас будет.

Витька покрутился, пытаясь лезть с портфелем в руке. Никак!.. Тогда он зажал ручку портфеля зубами — во рту сразу распространился соленый, неприятный вкус кожи, — обхватил трубу руками и полез. Пальцы моментально озябли, шею ломило, сводило челюсти… На обхвате, поддерживавшем трубу, Витька сделал передышку. Во рту накопилось столько слюны, что она текла по подбородку, но сплюнуть было невозможно.

Кончак подбадривал Витьку из окна:

— Давай, давай… Тут самая малость осталась!

Окно приоткрылось пошире, рядом с Левкиной головой показалась Генькина.

Витька кивнул ему и полез дальше.

Самое трудное было перебраться от трубы к окну. За стенку не уцепишься, а ходить по карнизам без поддержки могут только лунатики, и то, наверно, это враки… Витька хотел рассердиться на своих товарищей за то, что они заставили его мучиться с портфелем в зубах, но тут из окна высунулась длинная швабра, которой нянечки подметают коридоры. Кончак и Генька осторожно, стараясь не задеть Витьку, просунули ее конец между трубой и стенкой, за другой конец крепко уцепились сами.

Держась за швабру, Витька осторожно сделал по карнизу шаг, другой… У окна в его пальто вцепились сразу двадцать пальцев. Он благополучно спрыгнул на кафельный пол уборной, а забытая впопыхах швабра полетела вниз.

— Ладно, потом сбегаем за ней, — махнул рукой Левка. — Иди в класс; я твое пальто на вешалку отнесу… Да быстрее, а то войдет кто-нибудь… продраят за открытое окно.

Генька остался закрывать окно, Кончак помчался в раздевалку… А Витька, вытирая рукавом куртки подбородок, отправился в класс.

Звонок застал его у дверей. Ребята уже сидели на своих местах, только Пашка стоял в коридоре у окна.

Витька не утерпел, подошел к нему и выглянул из-за его плеча на улицу. У входа угрюмо топтались мальчишки из соседней школы.

— Привет! — сказал Витька.

Пашка вздрогнул, повернулся. Нос его распух со вчерашнего, глаза растерянно бегали по сторонам… Как ни старался Пашка придать своему лицу независимое выражение, выглядел он все же очень жалким.