Утренний Всадник

– Их ведет сам Велемог, – продолжал тем временем гонец. – Они переплыли Истир сразу, как только сошел лед. Они пытались взять Краенец, но он держится, как говорят, до сих пор. Тогда они пошли дальше, а под ним оставили несколько сотен войска. Они захватили два городка и разграбили всю твою дань, княже. Воевода Наслав послал меня сказать тебе, что он будет держаться сколько сможет.

На этом вести воеводы-посадника из становища Воронец кончались. Он не прибавил просьбы к князю идти на выручку. Это Держимир сообразит и сам.

В этот вечер князь и его ближняя дружина отправились на покой поздно. В городки на Краене и в Междуречный лес были отправлены новые гонцы с приказом скорее присылать собранные полки. Жители по берегам Краены и Ратицы были оповещены, и уже к утру возле ворот оказались волокуши, нагруженные домашним добром, ревущие коровы и блеющие овцы, толпы мужчин, женщин с детьми, старух с курами под мышкой. Старейшины кланялись князю и просили принять их с родовичами в город. А уж они с сыновьями не заробеют и пойдут против речевинов. Охотничьи луки, копья, топоры здесь имелись у всех мужчин; кое у кого были даже настоящие шлемы, раздобытые в походах былых годов.

Весь следующий день прошел в заботах. Излишней суеты не наблюдалось, но Смеяна не находила себе места от тревоги. Даже в тот далекий вечер, когда на огнище Ольховиков явились отроки Держимира, ей было скорее весело, чем страшно. Теперь все изменилось: видя, с каким испугом жители окрестных огнищ стремятся за стены городка, с какой решимостью мужчины просят князя вести их на защиту земли от «кровопийцы Велемога», она ужасалась, всем существом чувствуя: это – война, кровавый пир Морены. Не верилось, что ее несут речевины, среди которых Смеяна родилась и выросла. «Это Велемог – кровопийца! – возмущалась она. – А речевины – нет!» Но доказать она никому ничего не могла и не раз замечала косые взгляды дрёмичей, вызванные ее речевинским выговором.

А что, если в Велемоговом войске идут ее бывшие родичи – Варовит, Даян, Забота?

Священный сокол, словно заразившись общим настроением, тоже беспокоился. Когда Смеяна была в гриднице, он срывался со спинки княжеского престола, к которой был прикован, хлопал крыльями и все норовил сесть к ней на плечо. Смеяна так и не смогла выучиться держать ловчую птицу и только отмахивалась; но сокол не унимался, проявлял недовольство и стремился к ней. Она перестала подходить к нему близко, а отроки видели в беспокойстве сокола верный знак того, что война будет долгой и трудной.

Смеяне не находилось никакого дела во всей подготовке, которой были заняты и Держимир, и Баян, и Дозор, и все остальные.

– Погоди, душа моя, не до разговоров! – ласково, но решительно отстранял ее даже Баян, не имея времени отвечать на ее детское беспокойство: «А что теперь будет?» – Вот проводим твоих соплеменников дорогих назад за Истир, вот тогда и потолкуем.

«Вечно им всем некогда!» – обиженно ворчала Смеяна, вспоминая ведуна Велема, который вот так же, бывало, отговаривался недосугом и не хотел отвечать ей. Где же ей найти такого, кто все ей объяснит? А спроси – опять к Макоши пошлют.

Во всех заботах последних месяцев Смеяна почти забыла о первоначальной цели своего путешествия, о священной Чаше Судеб. Не надо искать чашу тому, кому сама судьба ломится в дверь!

Но под вечер второго дня Смеяна вспомнила еще об одном средстве. К ее поясу была крепко пришита серебряная бляшка с волнистым Велесовым узором. Поймав нежданно пришедшую мысль, Смеяна сначала сама ее испугалась. Как это так – позвать Серебряного Волка и попросить у него помощи? Захочет ли он ей помогать? Сможет ли? Ведь и его возможности, хоть он сын Велеса и Князь Волков, тоже не беспредельны. А как его позвать?

Еще ничего не решив, Смеяна осторожно отпорола бляшку от ремня и зажала в кулаке.

– Чего там, душенька? – окликнула ее молодая боярыня, невестка ратенецкого воеводы, у которой Смеяна жила. – Оторвалось чего? Скажи девкам, пришьют. Или дай я сама.

Боярыня уже знала, что Смеяна не дружит с иголкой и ниткой.

– Нет, ничего! – отмахнулась Смеяна.

Здесь, пожалуй, ничего не выйдет. Вопреки предсказанию самого Огнеяра, Смеяна понятия не имела, каким образом эта бляшка поможет ему услышать ее зов. Но она не отчаивалась, веря, что ей поможет тот непонятный внутренний голос, помогавший уже не раз. Нужно только сосредоточиться. Забраться в тихое место, где никто не помешает. Куда?

«А куда обычно ходят гадать? – вдруг осенило ее. – Да в баню!» Вспомнились зимние вечера, когда они вместе с сестрами бегали к бане слушать баенного, а самые смелые даже просовывали руку в узкое окошко, чтобы по прикосновению руки «хозяина» узнать, хороша ли окажется жизнь в замужестве. Вспомнились сдавленный смех, повизгивания, ойканья, шепот, как живые зазвучали голоса Верёны, Веснянки, Ласки, Топотушки, Синички… И они гнали ее прочь, потому что от блеска ее желтых глаз было еще страшнее.