Утро богов

Два лохматых парня между ней и тобой разрушают едва родившуюся иллюзию. Но ты имеешь право расхаживать по берегу, определять на глаз и на ощупь температуру воды, высоту прибрежной травы, а также высоту солнца на сегодняшнем небе. Заодно ты отмечаешь, что на ней антрацитово-черный модный купальник со спущенными бретельками (если я правильно называю по памяти эту деталь), рядом с ней — поразительной раскраски блузка, малиново-лазурная, и ты не прочь посоветовать ей накрыть ее газетой или листьями лопуха, чтобы она не выгорела. Тебе в голову приходит легкомысленная параллель, возможно, по закону контраста: подобно быку на корриде ты боднул бы эту блузку. Два парня лепечут слова из заветного лексикона — им бы ты показал, как это делается, а потом съездил бы по физиономии.

На очереди, однако, новая глава, в повестке дня — отдых. Ты ни за что не осмелишься провести в жизнь даже сокращенный вариант пришедшей в голову идеи.

Временами ты продолжаешь воображаемую беседу с Саидом Мухаммедом Сабетом, выражаешь ему признательность за информацию, пусть даже она несколько преувеличена.

В каждой вещи есть две точки. Они магические. Одна — точка силы, другая — конца. Если попадают в первую — бетонный блок поднимается в воздух от прикосновения младенца. Если во вторую — он рассыпается. Найти их, разумеется, трудно: нет этикеток. Это относится к тебе. Но поймешь ты это после. Пока же легким прогулочным шагом, вполне доступным человеку в плавках, ты спешишь на аллею, чтобы справиться о времени. Мимо нее, отметим ради справедливости.

И когда возвращаешься с аллеи, где много прохожих с наручными часами, ты замечаешь необыкновенное. Над ее головой кружит оса. Траектория ее полета — почти идеальна. Похожа на диадему. У нее сиреневые глаза, лицо и тело загорелые, волосы как у самой дорогой куклы. И кукольная же светло-желтая диадема. Нет предела деяниям Аллаха, сказал бы Саид Мухаммед Сабет, благословен совершеннейший из творцов!

Ты же ограничиваешься по ее адресу прозаическим замечанием, высказанным про себя: королева ос. И вслух:

— На вас напала оса!

— Она ручная.

Все. Ты промолчал, ты побежден. Не ожидал такого ответа.

По условиям предложенной тобой игры, ты должен сдаться на милость победительницы, королевы ос. Но ты медлишь. Правильно говорят мудрейшие из астрологов, что от людей, рожденных под знаком Водолея, не знаешь чего ожидать. Гаснет солнце среди предзакатных облаков. Меняется настроение. Приходит предвестие тревоги. Ты одеваешься, уходишь, потом возвращаешься, наблюдаешь за ней издалека, с той асфальтированной аллеи, где спрашивал, который час. Ты снова уходишь с роковой аллеи — да украсит Аллах ее окрестность лучшими из созданий — но в другую сторону.

Ты испытываешь и облегчение, и досаду. Кто она, королева ос? Простой вопрос засел в голове занозой, ты не можешь от него освободиться до самого метро. Только там, в вагоне, где тебя беспокоит скорость таяния двух стаканчиков с мороженым, упрятанных в сумку, ты вычеркиваешь его из своего сознания. Временно, заметим, что станет ясным из последующего.

Еще один разговор с дочерью

Приезжал в гости к ней, пробовал увлечь ее историей Троянской войны, участием в ней богов. Она окончила университет как раз в шестилетний период, прошедший со времени разговора об амброзии. Ольга не вспоминала о том разговоре. Мне удалось рассказать ей о Харрингее, одном художнике, с которым беседовал Мефистофель. Харрингей родился в Англии, в конце прошлого века, на страницах книги «Похищенная бацилла». Ее написал Герберт Уэллс. «Эта история известна мне только со слов художника Р. М. Харрингея», — замечает писатель, легко и изящно делая вымышленного им героя ответственным за достоверность происшествия.

— Улавливаешь? — спрашиваю я дочь, раскрыв книгу, случайно оказавшуюся на полке на самом виду.

— Улавливаю. Изящно.

— Читала?

— Не помню. Кажется, нет. Вообще этот двухтомник раскрывала, что-то понравилось. Потом времени не было.

— Рассказать?

— Расскажи.

Пробегая глазами знакомые страницы, я нахожу ответы на вопросы о той самой борьбе, которая у нашего порога. Но какая это борьба!.. Сначала должна победить душа. Все должно произойти в самом человеке. Ловлю ключевые фразы.

«Утром, часов около десяти, Харрингей пошел к себе в мастерскую взглянуть, нельзя ли что-нибудь сделать с головой, над которой он работал накануне. Это была голова итальянского шарманщика, и картина, как предполагал, но пока не решил окончательно художник, должна была называться «Страж».

Харрингей передавал мне все это с какой-то убедительной искренностью, и рассказ его показался мне правдивым».

Накануне Харрингей увидел в окно нищего, который просил подаяния. Его-то он и пригласил позировать. Выбор оказался опрометчивым. Утром он убедился, что получился самый обыкновенный портрет шарманщика. «У меня почему-то не выходят живые люди, что-то неладно с моим воображением».

— Так он рассуждает, понятно?

— Вполне. Где обещанный дьявол?

— А как ты представляешь себе его появление в мастерской художника?

— Никак.