Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга

Женщины переглядываются со значением. Блок у себя во флигеле.

Б л о к ( прохаживается у стола). Что за охота проваливаться где-то на краю света с третьестепенной труппой? Не люблю я таких актеров, ох, как не люблю, заодно с Гете и Ибсеном... (Садится к столу.) Почему ты пишешь, что приготовила себе мучение? Меня очень тревожит это, и мне не нравится то, что ты сомневаешься в том, как я тебя встречу...

Г о л о с  А л е к с а н д р ы  А н д р е е в н ы. Саша, не хочешь ли чаю?

Б л о к. Нет, мама! Я ложусь спать.

Г о л о с  А л е к с а н д р ы  А н д р е е в н ы. Ну, хорошо. Спокойной ночи!

                  Б л о к
Когда замрут отчаянье и злоба,
Нисходит сон. И крепко спим мы оба
       На разных полюсах земли.

Ты обо мне, быть может, грезишь в эти

Часы. Идут часы походкою столетий,
       И сны встают в земной дали.

И вижу в снах твой образ, твой прекрасный,

Каким он был до ночи злой и страстной,
       Каким являлся мне. Смотри!

Все та же ты, какой цвела когда-то

Там, над горой туманной и зубчатой,
       В лучах немеркнущей зари.

АКТ V

Сцена 1

Лесистая возвышенность между Шахматовым и Бобловым. Слышен топот копыт. Блок, соскочив с лошади, вбегает на холм и вскидывает руки, словно охватывая необъятные дали во времени. Что-то белое, как одеяние, или крылья лебедей, мелькает за рекой.

                  Б л о к
Река раскинулась. Течет, грустит лениво
              И моет берега.
Над скудной глиной желтого обрыва
              В степи грустят стога.

О, Русь моя! Жена моя! До боли

            Нам ясен долгий путь!
Наш путь - стрелой татарской древней воли
            Пронзил нам грудь.

Наш путь - степной, наш путь - в тоске безбрежной,

            В тоске твоей, о, Русь!
И даже мглы - ночной и зарубежной -
             Я не боюсь.

Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами

             Степную даль.
В степном дыму блеснет святое знамя
              И ханской сабли сталь...

И вечный бой! Покой нам только снится

              Сквозь кровь и пыль...
Летит, летит степная кобылица
              И мнет ковыль...

И нет конца! Мелькают версты, кручи...

               Останови!
Идут, идут испуганные тучи,
                Закат в крови!

   Наступает ночь. Блок у костра над рекой.

                 Б л о к
В ночь, когда Мамай залег с ордою
           Степи и мосты,
В темном поле были мы с Тобою, -
            Разве знала Ты?

Перед Доном темным и зловещим,

            Средь ночных полей,
Слышал я Твой голос сердцем вещим
            В криках лебедей.

С полуночи тучей возносилась

             Княжеская рать,
И вдали, вдали о стремя билась,
             Голосила мать.

И, чертя круги, ночные птицы

             Реяли вдали.
А над Русью тихие зарницы
             Князя стерегли.

Орлий клекот над татарским станом

             Угрожал бедой,
А Непрядва убралась туманом,
             Что княжна фатой.

И с туманом над Непрядвой спящей,

              Прямо на меня
Ты сошла, в одежде свет струящей,
              Не спугнув коня.

Серебром волны блеснула другу

             На стальном мече,
Освежила пыльную кольчугу
             На моем плече.

И когда, наутро, тучей черной

             Двинулась орда,
Был в щите Твой лик нерукотворный
             Светел навсегда.

   Утро нового дня. Блок выходит на луг.