Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга

          М а р и я  А н д р е е в н а
А Люба весела, как никогда.
Где молчаливость, скромность - украшенье
Невесты и жены, Пречистой Девы?

      А л е к с а н д р а  А н д р е е в н а
Похорошела, да. Как маков цвет,
С броженьем соков, гибельных для воли,
С кошмаром сновидений и страстей.
Была, как Врубеля "Царевна-Лебедь",

Теперь Малявина одну из баб
С последней выставки со страхом вижу.

          М а р и я  А н д р е е в н а
Все в ней, при ней, но с детским выраженьем
Под стать Сашуре до сих пор жила.

       А л е к с а н д р а  А н д р е е в н а
Когда мы возвращались с "Парсифаля" -
Со мной Сашура, с Любой Боря в санях, -
Их занесло, мы оглянулись разом,
Но ничего, лошадка вслед за нами

Спокойно поспешала, только, знаешь,
Нам сделалось неловко. Усмехнувшись,
С брезгливой миной отвернулся сын.

          М а р и я  А н д р е е в н а
Он горд и не ревнив, пожалуй, к счастью;
Но отстраниться от судьбы жены,
Пускай она свободна, вряд ли верно?
Вот до чего мы дожили в России
В условьях гнета и упадка нравов.

        А л е к с а н д р а  А н д р е е в н а
В условьях гнета наш закон - свобода!

Слышен колокольчик. В передней Любовь Дмитриевна встречает Евгения Павловича Иванова, остролицего, с бородкой, и уводит к себе.

Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а (обрадованно и смущенно). Саши нет дома. Но это и кстати. Идемте, идемте. Мне необходимо переговорить с вами, Женя. Я не знаю, что делать, как быть?

И в а н о в. Да, да. Как вы умеете слушать, так я люблю вас слушать. Ведь недаром Блок считает вас мудрой.

Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а. Он так говорит, скорее всего, шутя. Вы смеетесь, Женя?

И в а н о в. Пушкин тоже считал свою жену умной, хотя не все с этим согласны. Мудрость не только от ума и знаний, но и от природы бывает, в ней первоисточник всякой мудрости. Однако я слушаю вас.

Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а. Вы знаете, наше примирение с Борей в прошлом году, боюсь, лишь подлило масла в огонь.

И в а н о в. Признаюсь, Любовь Дмитриевна, я этого именно боялся. Блок, неизменный сам по себе и даже весьма непримиримый, до злобы, как он выражается, хотя его злоба - это всего лишь боль, и он никому не может причинить зла, кроток, как агнец.

Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а. Этого в себе он не любит. Он всего лишь молчалив и сдержан, а не кроток. Но не о нем ведь речь. Тем более что он совершенно отстранился и от меня, и от Белого, мол, пропадайте, как знаете. Он заранее посмеялся над нами в "Балаганчике". В треугольнике: Пьеро - Арлекин - Коломбина. Саша заметил, к чему идет дело, все изобразил в своей пьесе. И, конечно, Боря прав: здесь и издевательство, и кощунство, если не принимать за шутку.

И в а н о в. Там, помнится, Коломбина - невеста простодушного Пьеро, и ее увел от него весьма нахальный Арлекин?

Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а. Да. Коломбина говорит Пьеро: "Я не оставлю тебя". Это, вы знаете, буквально мои слова. Но Арлекин, звеня бубенцами, тут как тут и уводит ее с собой.

И в а н о в. Уводит?

Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а. Женя! Вы близки нам - и Саше, и мне, вы не можете не догадываться о том, какие взаимоотношения у нас, как мужа и жены, сложились. Мы привязаны друг другу, мы любим, как прежде, но это как бы вне обычных отношений мужа и жены. Сколько это стоило мне слез, пока я не поняла, что та высота вдохновенного песнопенья, о чем можно судить по стихам о Прекрасной Даме, столь высокие и таинственные волнения любви, источником которой служила я, не могли продолжаться год за годом, бесконечно долго, с женитьбой, через какое-то время, и произошел спад. Ведь ничего обыкновенного в его любви ко мне не было и нет. Это все высокое и вечное, собственно источник его творчества. А я-то как?

И в а н о в. Но Белый разве похож на Арлекина? Он тоже поэт. Он мистик. Тоже скорее Пьеро. Он-то и есть Пьеро.

Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а. Что же делать, если одни поэты вокруг меня? Брошена на произвол всякого, кто стал бы за мной упорно ухаживать, я обречена. И, знаете, буду рада погибнуть.

И в а н о в. Непременно погибнуть?