Утро космоса. Королев и Гагарин

«Я моментально поднялся. Встал и Герман, напевая сочиненную нами шутливую песенку о ландышах.

– Как спалось? – спросил доктор.

– Как учили, – ответил я».

Позавтракали по-космически – из туб. Не очень вкусно, но надо, а вдруг придется пробыть в космосе несколько суток?!

– Такая пища хороша только для невесомости – на земле с нее можно протянуть ноги. – Настроение у Юрия веселое, приподнятое.

6 часов

Заседание Государственной комиссии.

– Замечаний нет, все готово, – доложил Королев. Космонавты в монтажно-испытательном корпусе.

– Меня одевали первым, – рассказывает Г. Ти­тов. – Юрия вторым, чтобы ему поменьше париться, – вентиляционное устройство можно было подключить к источнику питания лишь в автобусе. Кому-то из оде­вавших нас пришли на ум слова гоголевского Тараса: «А поворотись-ка, сынку! Экой ты смешной какой!» Мы взглянули с Юрием друг на друга и, хотя уже по­привыкли к скафандрам, не смогли удержаться от улы­бок. Неуклюже дошагав до дверей, мы остановились на пороге. От степи тянуло ветром, и под открытым гер­мошлемом пробежал приятный холодок. Ну а от до­мика – десять шагов до автобуса.

Подошел Королев. Он выглядел усталым. В минув­шую ночь он не сомкнул глаз.

– Все будет хорошо, все будет нормально, – за­верили его космонавты.

Сергей Павлович сел в свою машину и уехал на стартовую.

6 часов 50 минут

Короткие минуты прощания.

Над стартовой площадкой прозвучали слова Юрия Гагарина, которые скоро облетят весь мир: «Через не­сколько минут могучий космический корабль унесет ме­ня в далекие просторы вселенной. Что можно сказать вам в эти последние минуты перед стартом? Вся моя жизнь кажется мне сейчас одним прекрасным мгнове­нием. Все, что прожито, что сделано прежде, было про­жито и сделано ради этой минуты…»

У лестницы, ведущей к лифту, Юрия обнял Сергей Павлович.

Объявлена двухчасовая готовность

Гагарин вышел на связь.

– Юрий Алексеевич, как вы себя чувствуете? – спросил Королев.

– Спасибо. Хорошо. А вы? Сергей Павлович не ответил. На связи – Павел Попович.

– Юра, ты там не скучаешь? – интересуется он.

– Если есть музыка, можно немножко пустить…

– Даем.

– Слушаю Утесова. Про любовь.

Все невольно улыбнулись. Кажется, этот парень уже завоевал всеобщую любовь.

За два дня до пуска Попович ночевал в одной ком­нате с Гагариным.

– Юра, а ты не зазнаешься? – Павел хитро прищу­рил глаза. – Вернешься оттуда, – Попович неопреде­ленно махнул рукой, – здороваться перестанешь…

– Да как ты мог подумать такое?! – удивился Га­гарин. – Ну как ты мог такое сказать! Я же с вами все время. Нет, ты меня не знаешь! Совсем не знаешь!

– Успокойся, я пошутил.

Гагарин повернулся, рванулся к Поповичу, обнял его.

– Понимаешь, обидно такое слышать, – он говорил быстро, проглатывая слова, – очень обидно. Ведь и ты мог быть первым, и Герман, все ребята. Я же не виноват, что выбрали меня.

За два часа до старта Попович рассказал об этом случае Сергею Павловичу. Королев, невыспавшийся, расхаживал по бункеру: «Главный не в своей тарел­ке, – сказал один из стартовиков. – Его нужно от­влечь». Попович вспомнил о своей неудачной шутке – он понимал, что сейчас Королев способен слушать толь­ко об одном человеке.

– Значит, обиделся? – Королев улыбнулся. – Да, Юрий Алексеевич совсем иного плана человек. Я таких люблю… Павел Романович, стойте у этого телефона и не подпускайте меня, даже если буду ругаться. Хорошо?

Красный телефон. Если снять трубку и сказать всего одно слово, стартовая команда сразу же прекратит под­готовку к пуску. Всего одно слово – «отбой». Немногие имели право подходить к этому аппарату.

Павел понял Королева.

– Хорошо, Сергей Павлович, я не разрешу вам зво­нить.

Тот усмехнулся и вновь стал расхаживать по бункеру.

Поповичу показалось, что, когда объявили об очеред­ной задержке на старте, Сергей Павлович направился к телефону. Павел преградил ему путь:

– Вы сами приказали не пускать…

Лицо Королева начало краснеть. Наступила тишина, здесь хорошо знали, что характер у Главного крутой.

По громкой связи объявили, что подготовка к пуску вновь идет по графику. Королев сразу успокоился.

Потом уже в Москве он сказал Поповичу:

– Молодцом вел там, у телефона. И в космосе надо так же держаться, теперь знаю, что и его выдержишь…

У Королева были основания, чтобы все остановить… И у него, как у Главного конструктора, было такое пра­во. Об этом эпизоде ведущий конструктор «Востока» рассказал в нашей беседе:

– 11 апреля, уже ночью, я приехал из института, от медиков, где готовились космонавты к полету. Привез большой материал. Он назывался «Завтра полетит че­ловек».

– Завтра? – переспросил ведущий конструктор.

– «Завтра» – подразумевалось «скоро». Естествен­но, мы не знали, что старт будет именно 12 апреля… Итак, захожу к главному редактору «Комсомольской правды» Юрию Воронову. И хотя было известно, что в ближайшие дни человек будет в космосе, все-таки не ре­шились напечатать эту статью: слишком фантастическим это все казалось…