Утро любви

Юрий, расспрашивавший про ее предков, выяснил у старожилов, что о прадедах Елизаветы с достопамятных времен ходили целые легенды. Мол, были они не простыми волжскими казаками, соратниками донского казака и атамана Стеньки Разина, а имели более древние и благородные корни, пришли к Волге с запада России. И когда точно установил это, то и сам стал верить в свои догадки. Оснований хватало. Да и по мере углубления в историю своей родины, он видел, как его догадки все чаще превращались уже чуть – ли не в научные и, как ему казалось, неопровержимые выводы. Действительно, многое наводило на мысли об этом, и укрепляло его веру в правильности избранного пути. Любовь и дружба тем крепче, чем глубже у приглянувшихся друг другу молодых духовные и исторические начала. Вот и стал Юрий «рыть под собой землю», окунулся в ранее неведомый ему мир древних манускриптов и рукописей, а еще больше – в атмосферу реконструированных реалий и сюрреалий прошлого, созданных на основе изложенных в них сведений из книг и научных, а также художественных работ. Ценный исторический материал он откапывал для себя и Елизаветы, чтобы как можно ярче просветить их прошлое и сделать более-менее отчетливыми контуры генеалогических деревьев. Постепенно он выяснил, к примеру, что вместе с дружинами Аскольда какой-то отдаленный предок Елизаветы ходил еще по Днепру и Черному морю, по пути «из варяг в греки», на Константинополь. У любителя истории Юрия от таких сведений дух захватывало. Ведь первый поход Аскольда на Константинополь был еще в 866 году. А он в начале третьего тысячелетия от Рождества Христова только узнал о нем. Главное, о том, что к тем событиям имел отношение кто-то из рода его милой Елизаветы. …Тогда, Рюрик, Синеус и Трувор, призванные княжить на Руси, расположились на главных центрах торговых путей: Аскольд и Дир, с согласия Рюрика, заняли Киев, освободив его от зависимости от хазар. А вскоре начались морские походы на Византию и Болгарию. Плавали за добычей, когда по доходившим до славян и руссов слухам, юго-западные соседи находились в затруднительном положении и с помощью похода и подвода войск, военного давления с ними можно было выгодно поторговаться или пограбить их. Византийский император Михаил 111 во время первого появления русских у стен Константинополя отсутствовал, он участвовал в собственном походе против агарян. В столице войск почти не было, и русский флот, состоявший из двухсот с лишним судов, явился для Константинополя грозной и внушительной силой. Константинопольский патриарх Фотий, отслужив молебен, погрузил в волны Босфора икону Влахернской Божией Матери и, по преданиям, совершилось чудо: началась страшная буря, в которой большая часть русских судов погибла в громадных волнах; с остальными Аскольд и Дир вернулись прежним путем к Киеву.