Утро на Чертовой горе

Тем страшнее выглядел лес, опороченный этим неестественным пламенем. Почерневшие, обезображенные стволы деревьев торчали из земли на манер могильных памятников или окровавленных кольев, на которые насаживал неугодных жестокий граф Цепеш. Это была самая настоящая пустошь, царство бесплодия. И хотя в этой обугленной чаще не звучало ни единого звука, кроме гула ветра, вздымавшего вихри золы, выходец из капсулы не мог отделаться от чувства, будто что-то наблюдало за ним из-под тени мертвых деревьев.

Он шагал быстро, но в то же время осторожно; одинокая фигура на пустынной дороге. Обходя покинутый транспорт, он развлекал себя тем, что пытался угадать, кому принадлежала эта техника, какие функции она выполняла и при каких обстоятельствах была брошена. Вот автобус — он наверняка развозил людей по местным предприятиям и селам, пока не улетел в кювет, забрав с собой всех пассажиров; вот легковой электрокар — молодожены использовали его, чтобы навещать родственников в соседнем городе, но погибли, раздавленные выехавшим навстречу лесовозом; вот грузовик — кто-то потерял немало денег, когда тот уткнулся бампером в обочину, рассыпав по дороге содержимое своего кузова и послужив причиной нескольких смертей; а вот машина скорой помощи, чьи работники самоотверженно помогали облученным и раненым в процессе всеобщего панического бегства.

Так он додумывал и сочинял, пока сумерки не сгустились над шоссе, а сам он не остановился возле автозарядочной станции. На трассе брала начало длиннющая колонна автомобилей, путь которым преградила авария или другой инцидент — точно сказать было нельзя.

Он стоял под покосившимся козырьком электрозаправки, словно стальное изваяние. Его не волновала темнота, ведь никакой темноты он, в сущности, и не видел — его механические глаза были оборудованы устройством ночного слежения. Его смутила нахлынувшая на округу тишина: беззвучие, какое мало кто из людей его эпохи способен был испытать.

Когда шум человеческой деятельности затихает, и огни перестают сверкать, и прекращает движение транспорт, все вокруг кажется ненастоящим, призраком бесконечной индустриальной деятельности. Что если и сам он являл собой лишь навороченное устройство — такое, как эти машины на трассе, — с той лишь разницей, что ему повезло уцелеть и продолжить следовать предусмотренной задаче? Что если его память и способность к здравомыслию были продуктом чьей-то забавы, вложенным в его искусственный мозг, и распознавались его сознанием на уровне механики? В таком случае, по всем правилам беспристрастного механического рассуждения, его существование не имело никакого смысла, ведь те, кто создали его, наверняка были давно мертвы и более не нуждались в его услугах.

Что если Имя тоже было ненастоящим, а было пустышкой — куклой, навязанной ему извне?

Очевидно, подобная цепь рассуждений не могла привести выходца из капсулы ни к чему хорошему. Кризис идентичности влек за собой сомнения, сомнения влекли за собой провал. Путешествие робота (или человека?) имело все шансы оборваться здесь, на автозарядочной станции, где множество машин, также как и он, прекратили свой путь.

Но тут вмешались обстоятельства.

Откуда-то спереди, где плотная колонна транспорта, казалось, тянулась до самого горизонта, послышался жуткий вопль. Это не был вопль ужаса — скорее, крик ярости и неудержимой злобы, в котором чувствовалась первородная тяга к убийству. Вслед за этим на крышу одной из машин вскочила темная фигура, а две другие возникли уже слева, выбежав из обожженного леса.

Силуэты субъектов, хотя и обладали человеческими чертами, не принадлежали людям в известном смысле слова. В налитых кровью глазах, в кривозубых пастях, исходящих слюной, не было ни капли цивилизованности. Шестипалые, двумордые, покрытые опухолями, эти твари были подобием людей, деградировавшим и опустившимся до состояния животной агрессии и утолявшим свой голод кровоточащей плотью. Едва увидев их, выходец из капсулы распознал в их поведении экстаз, ознаменованный предвкушением смертоубийства, прочитал его в звериных осанках и бешеных взглядах трех выродков.

Разговора не вышло: людоеды сразу же бросились на потенциальную жертву, а с крыши электрозаправки на человека (или робота?) спрыгнул еще один, до того момента терпеливо выжидавший. И тогда выходец из капсулы стал разбивать двойные морды, ломать уродливые руки, дробить искривленные патологиями конечности. Только сейчас он убедился в том, какая сила сосредоточена в его стальных кулаках, и обрушил эту концентрированную мощь на обидчиков, выжимая из них дух, вбивая их в асфальт и круша их мягкие органические тела.

Когда он остановился, возле электроколонки лежали четыре изувеченных трупа. Кровавые лужицы растекались под ними, затапливая расщелины в дорожном покрытии и окрашивая его в алые тона. Выходец из капсулы не видел этого — он уже несся по обочине, минуя одну разбитую машину за другой.