Утро ночи любви

После чего с бокалом в руках села на диван. На ее лице он не заметил и тени волнения. Оно было все такое же красивое, гладкое, умело подкрашенное; волосы тщательно уложены, одежда со вкусом подобрана. Не женщина – картина. Произведение искусства. И как она гармонирует с обстановкой в гостиной! Красивая женщина в красивом доме, в бокале, который она держит в руках, красивый коктейль, оранжево-красно-коричневый. Красиво! Невольно он засмотрелся.

Алина тоже о чем-то думала, но ее лицо ее было спокойно.

– Что ты теперь будешь делать? – повторил он.

– Мне надо нанять новую прислугу, – спокойно сказала Алина. – Я завтра позвоню в агентство.

– И это все?!

– Я не понимаю...

– Но ты же... но вы же... Я думал, ты сейчас своему адвокату будешь звонить!

– Кому?! – она расхохоталась. – Адвокату?!

– Выходит, ты ее кинешь? – он оторопел. – Свою подругу? Свою... женщину?

– Ты не понимаешь, – она перестала смеяться. – Такой счастливой я чувствовала себя лишь один раз в жизни, когда посадили отца. Когда суд вынес приговор: пятнадцать лет. И я поняла, что свободна. Сейчас я свободна. Это стоит гораздо больше, чем разбитая ваза. Я бы любые деньги отдала, чтобы от нее избавиться. Спасибо тебе.

– Она и тебя запугала, да? – он взял бутылку виски, глотнул прямо из горлышка.

– Запугала? Нет, это хуже. Тирания – обратная сторона преданности. А Гена была по-собачьи мне предана. Я знала, что она растерзает каждого, кто подойдет ко мне слишком близко, кто попробует меня у нее отнять. Я почти не общалась с отцом. Из-за нее. Я растеряла всех своих подруг. Из-за нее. Я боялась иметь любовников, потому что знала, что им после этого не жить. Вокруг меня людей не осталось. Ты же видишь этот дом! Он пуст! Она же пустыню вокруг меня выжгла! И так я жила три года... Скажи, сколько она проведет в тюрьме? – жадно спросила Алина.

– До конца жизни, если ты не подсуетишься. У следствия нет ничего, кроме ее чистосердечного признания. Никаких доказательств.

– А пистолет? – живо спросила Алина.

– «Вальман»?

– При чем здесь «Вальман»? То есть, я хотела сказать... Я дам на суде показания. Я видела, как она стреляла в того мальчика, – тихо сказала Алина. – Ну, который делал дренаж.

– В твоей спальне делал?

– Я что, не женщина? – она резко встала.

– А я, выходит, не мужчина? – Он тоже встал. И как-то само собой вырвалось: – Ведь я люблю тебя! А ты меня все время заставляешь ревновать!

– Андрей, это не любовь. Я плохая. Меня нельзя любить, и не надо этого делать. Только не меня. У тебя все будет хорошо, ты встретишь добрую, милую женщину, она будет хорошей женой, хорошей хозяйкой, – горячо заговорила Алина. – И все наладится. Тебе надо жениться, надо детей.

– А ты?

– И у меня все будет хорошо.

– Ты хочешь сказать, что я тебе не подхожу? Так?

– Так. Но не так, как ты думаешь. В общем, я уезжаю.

– Что ж, пора. И ты мне ничего не скажешь на прощанье? – он выразительно посмотрел на ее губы.

– Прощай, – мило улыбнулась Алина. – И будь счастлив.

– Как? И все?

– А какого прощания ты хочешь?

– Как положено, – усмехнулся он. – Ночь любви и все такое. У тебя фантазия богатая, ты что-нибудь придумаешь.

– Нет, – твердо сказала она.

– А почему?

– Просто нет.

– А Гены-то здесь больше нет. И кто тебя защитит?

Она попятилась. Неизвестно, кто больше испугался, сама мысль о насилии была ему противна, но в ушах шумело, сердце стучало бешено. С трудом выговорил:

– Я пошутил. Нет так нет.

– Вот и хорошо, – сказала она напряженно.

– Ты и в самом деле дамочек предпочитаешь? А Мотало сказал, что мужиков. Опять, выходит, соврал?

Она молчала.

– Нет так нет, – повторил он. – Ухожу.

– Всего хорошего, – холодно сказала Алина.

– И тебе.

Он быстро вышел из гостиной, от греха подальше. Не получилось прощание. И было чувство, что дело-то не довел до конца. Что-то тут не так. Не получается.

С этими мыслями он и приехал на работу. Положил на стол начальству рапорт и коротко сказал:

– В отпуск.

– Это ты, Андрей, верно решил. Самое время.

– А что со мной дальше?

– Там посмотрим, – уклончиво сказал подполковник, и вдруг: – А ну, подойди.

Он сделал два шага вперед.

– Ближе. – Он подошел к самому столу. – А ну, дыхни.

Он дыхнул.

– Пил?

– Нет.

– Врешь! – стукнул кулаком по столу подполковник. – Не удержался, значит? Пьяный ездишь? Пользуешься служебным положением?

– Да я чуть-чуть. Виски глотнул, – начал оправдываться он.

– Виски? – прищурился подполковник. – Водка, значит, тебя не достойна. Барином стал. Ну и офицерских погон ты не достоин. Иди, отдыхай.

– Но как же?

– Кругом! – скомандовал подполковник. – Шагом марш!

Он развернулся и промаршировал до двери. Бес попутал. И опять Алина! Вот кто бес!