Утро новой эры

В самом доме все было так же запущено, как и во дворе. Луч фонаря осветил старомодный стол, два стула, деревянную хлебницу, холодильник «Бирюса», пустую кровать со старым пружинным матрасом.

– Как жить будем? – спросил большой, когда они закончили осмотр. – Того, что мы у товарищей скрысили, на неделю хватит.

– В чем проблема? Давай вернемся.

– Да иди ты на хутор. Заладил. Давай лучше в город.

– Ты как хотишь, а я в Кузню не пойду. Ты видал этих, у них кожа как кожура с луковицы сходила. Мы им еще услугу оказали, что вальнули. Они без нас через месяц от лучевой бы загнулись.

– Или через полгода от рака.

Оба глумливо загоготали, смакуя игру слов.

– Нет, а если на полном серьезе, – отсмеявшись и посмурнев, произнес невысокий. – Вдруг поймаем че-нибудь? Ну не хочу я опять…

Его голос звучал почти умоляюще.

– Да что ты поймаешь, блин? – его товарищ сплюнул. – Как хочешь, а я подыхать не собираюсь. Кончится же это. Может, маму свою найду. В Барнауле она у меня.

– Ага, сынуля. Да расслабься, маманю твою давно… – коротышка провел рукой по горлу, – такие же ханурики как мы. А даже если жива… не обрадуется, встретив тебя, зуб даю.

Здоровяк ничего не сказал, окинув спутника злым взглядом.

– Вот доберемся до Алтая, найдем баб и нормальной жратвы, – мечтательно пробормотал он через пару минут.

– Хавчик важнее. Хотя тебе-то зачем? – поморщился маленький. – Ты уже подножный корм распробовал.

– Ага, и ты разок кушал. Чисто на пробу. Че, как говорят, «один раз – не водолаз»?

– Да пошел ты. У меня, между прочим, почти высшее образование, а я… Э-эх.

– Человечинку жрешь, – продолжил за него здоровый. – Да хоть два, Кирюха. А у меня ПТУ, я быдло, выходит. И чо? Ты дурью по клубам банчил, молодежь на иглу подсаживал, а я, простой рабочий парень, случайно загремел.

– Ну, подумаешь, другана на мессер поставил.

– Да не хотел я… Сам напоролся.

– Ага, пять раз подряд… А до этого девчонок возил на пустырь пачками, – коротышка сложил указательный и средний пальцы в кольцо и просунул туда указательный другой руки. – Да так зашугал, что ни одна не настучала.

– Да че, им просто понравилось. Телки сами… это… провоцируют. Одеваться не надо, чтоб сиськи видно было и копчик. Как вижу такую, сразу думаю, как бы она мне на коленки присела. Или наклонилась. Юбка коротенькая – это еще так. Вот джинсы или брючки… когда они обтягивают, да короткие, а там стринги. Или вообще, мля, ничего… – в уголке рта уголовника появилась слюна.

– Етить твою мать, ты о другом можешь? – сплюнул второй. – Сам тебя, мля, боюсь. Я вот когда не жрамши, о бабах даже думать не могу.

– Ладно, харэ базарить, давай печку расшевелим.

Минуту назад болтовня помешала им услышать шаги. Кто-то приближался к дому. Хотя, они могли бы и так их не уловить за воем ветра. Не было у них шансов услышать и звук взводимых курков, донесшийся с крыльца. Но если бы они прекратили разговор чуть раньше, то уловили бы скрип петель. Но они почувствовали только дуновение холодного воздуха из внезапно открывшейся двери.

Большой среагировал первым, даже успел поднять карабин и повернуться в нужную сторону, но ничего больше. Тот, кто пришел из темноты, нажал на спусковой крючок первым. Людоеда отбросило как тряпичную куклу.

Вспышка и грохот выстрела в полной темноте и тишине на секунду дезориентировали оставшегося в живых. Как в замедленной съемке, тот повернул голову и увидел, что его товарищ стоит, прислонившись спиной к стене, будто размышляя, можно ли жить с огромной раной в груди, из которой хлещет кровь. Это продолжалось от силы полсекунды, потом мужик сполз по обоям, оставив на стене красное пятно с вкраплениями перьев от пуховика, и, наконец, тяжело рухнул лицом вниз.

Коротышка замер от неожиданности. Выйди он из ступора раньше, кинулся бы в сторону, чтоб укрыться за кроватью, где имел бы шанс наделать в незнакомце дырок. Но мозг поздно справился с оцепенением.

– Стоять, – раздался хриплый голос. Негромкий и спокойный. – Ствол положи, а то уронишь.

В лицо ему ударил луч фонаря, в несколько раз более яркого, чем его собственный, заставив прикрыть глаза. Сквозь темные пятна на сетчатке он увидел человека. Тот стоял в дверном проеме, не спуская с него взгляда. Глаза его пристально смотрели из темных провалов обтянутого кожей черепа.

Уцелевший бандит медленно положил на пол карабин, который так и держал стволом вниз.

– К стене, – приказал незнакомец. – Нож положи и карманы выверни.

И снова тот подчинился беспрекословно. Пятясь, он косился на лежащее тело своего злосчастного компаньона, грудь которого превратилась в кровавый. Он знал, такое бывает от выстрела крупной дробью или картечью с близкого расстояния. В руках у вошедшего была двустволка, и почти наверняка в другом стволе ждал такой же гостинец.