Утро под Катовице. Книга 1

В это время пробок ещё не было, поэтому до центра столицы мы добрались довольно быстро, остановившись во дворе хорошо знакомого мне по многочисленным телерепортажам здания на Лубянке. Здесь Соболев приказал выходить со всеми вещами, и я направился за ним, прекрасно осознавая, что выгляжу по идиотски, неся в руках кипу бумаг и футляр с бритвой. Сразу за входной дверью мы свернули в гардероб, где я оставил шинель и буденовку. Далее вместе с майором мы поднялись на второй этаж, где Соболев у меня потребовал:

— Давай двадцать рублей! — я, немного напрягшись, всё же отсчитал ему две десятки, после чего он без стука вошёл в дверь с номером 29 и, пробыв там не более пяти минут, вышел, держа в правой руке тёмно-коричневый портфель, который протянул мне со словами:

— Не новый, но за такую цену вполне нормально. Или не надо? — для проформы спросил он, когда я уже взял покупку в руки.

— Надо, спасибо! — заверил его я, рассматривая приобретение.

Не новый — это мягко сказано, судя по бросающимся в глаза потертостям, я бы оценил его возраст лет в десять интенсивной эксплуатации, но всё же несмотря на это, он выглядел ещё вполне прилично, поэтому, радуясь удачному решению проблемы, я сложил в портфель бумаги и футляр с бритвой. После чего двинулся вслед за майором, который, поднявшись по лестнице на третий этаж, завел меня в небольшой зал с обтянутыми зелёным бархатом стенами и двумя рядами стульев, напротив которых стоял длинный стол. Здесь уже находились три командира: два лейтенанта внутренних войск НКВД и капитан погранвойск, молча поднявшиеся со своих стульев при нашем появлении. Очевидно, так они отреагировали на майора госбезопасности. Войдя, мы с Соболевым также заняли места в первом ряду, после чего тот вытащил из кармана перочинный нож и ловко проковырял дырочку у меня на гимнастёрке. В течении последующих получаса подошли ещё восемь командиров НКВД в различных званиях и при появлении каждого из них, мне приходилось вставать, как положено по Уставу. Все награждаемые были обмундированы во френчи защитного цвета, синие галифе и сапоги, и лишь я, самый младший по званию, был одет в гимнастёрку и шаровары. Затем появился лейтенант госбезопасности и предложил присутствующим предъявить документы и зарегистрироваться. Соболев, как самый старший по званию из присутствующих, подошёл первым, показал мою служебную книжку, отдал лейтенанту какую-то бумагу, после чего пожал мне руку, сообщил, что на этом его забота обо мне закончена, пожелал удачи и удалился.

Ещё через пятнадцать минут в зал вошёл капитан госбезопасности, отдавший приказ:

— В одну шеренгу становись! Равняйсь! Смирно!

Когда все построились, в сопровождении незнакомого мне майора вошёл невысокий грузин в форме комиссара госбезопасности первого ранга и пенсне, которого я сразу опознал по ранее виденным мною документальным фильмам. Приняв доклад от построившего нас капитана, он по бумаге стал зачитывать звания, фамилии и лично прикручивать ордена на грудь. Награждение производилось от старшего звания к меньшему, поэтому я получил орден последним. Заученно развернувшись, я гаркнул: «Служу Советскому Союзу!» — и встал в строй. На этом награждение закончилось, Берия ещё раз всех поздравил и удалился. Капитан госбезопасности дал команду:

— Вольно! Разойтись! — по этой команде награждённые командиры в порядке старшинства потянулись к выходу, а последним из зала вышел я с орденом на груди и портфелем в руке.

По окончании процедуры награждения оказалось, что уже половина двенадцатого, а желудок лёгким посасыванием намекнул, что пора бы пообедать. Первой мыслью было найти столовую здесь, но, представив себя в окружении дядек со шпалами и звёздами в петлицах, решил, что гораздо спокойнее я поем за пределами этого мрачноватого здания. Далее я спустился на первый этаж, оделся в гардеробе и вышел во двор, после чего, пройдя через КПП, очутился на улице Кирова и двинулся прямо по ней, предположив, что непременно наткнусь на какую-нибудь точку общепита.

Логика меня не обманула, и через двадцать минут движения в плотном потоке пешеходов, я заметил обнадеживающую вывеску «Кафе». Зайдя внутрь, я обнаружил, что реальность несколько хуже моих ожиданий — в зале накурено, да ещё и все столы заняты. Однако, оценив обстановку, я пришел к выводу, что здесь не возбраняется садиться за занятый стол, если есть свободные стулья. Поэтому, решив, что в других заведениях может быть нисколько не лучше, я сдал шинель в гардероб и прошел на раздачу, где полная женщина в белом халате, увидев орден, одарила меня радушной улыбкой, всем своим видом показывая желание обслужить меня по первому разряду и вежливо поздоровалась. Взяв суп харчо, бифштекс с картофельным пюре и расплатившись, я направился к заранее присмотренному столу, за которым сидел полный мужчина лет сорока в мешковатом сером костюме. При моём приближении он бросил на меня неприязненный взор, явно намереваясь что-то сказать, но увидев на моей груди награду, принял нейтральный вид и опустил глаза.