Утро, полдень и вечер

— Вот именно, Бэд. Это я и хотел сказать. Надо думать прежде всего о себе, пусть проповедники толкуют что угодно. Все эти басни о смирении да кротости — для баб, сынок. Ерунда! Думаешь, если ты о ком-то позаботишься, он тебя отблагодарит? Как бы не так! А вот если он поймет, что ты можешь ударить его раньше, чем он тебя, так он на колени падет перед тобой.

— Верно, — согласился Бэдди. — И нечего извиняться, что бы ты ни сделал. А если будешь извиняться да благодарить, люди подумают, что ты слабый.

Это уже был камень в огород отца, который постоянно унижал его, заставляя извиняться перед матерью и Белл за грубости. Но отец не понял намека. Сейчас он думал так же, как сын.

— Вот именно, — сказал он. — Не распускай слюни. Если кого обидели, так ему и надо, будет ему урок, пусть знает, как жить, как добиваться успеха. Черт возьми, на том ведь и стоит наша страна, Бэдди!

Сколько раз Бэдди уже слышал это!

— Ты думаешь, нашу страну создали люди, которые только и делали, что извинялись? Думаешь, они проложили железную дорогу, чтобы помогать индейцам? Черта с два! Их девизом было: «Только мертвый индеец хорош!» Они или мы — вопрос стоял так. И мы хотели взять верх.

— Чтобы разбогатеть, — заметил Бэдди.

— Да, разбогатеть. Ну и что? Плевать мне на слюнявые бредни тощих проповедников. Я не вижу в этом ничего плохого.

Полковник распространялся бы на эту тему до самого ужина, если бы из соседней комнаты не появилась Белл.

— А, это ты, дурень. Привет! — сказала она, морща нос, чтобы поправить очки.

— Брысь на кухню, — буркнул Бэдди, указывая ей на дверь.

Белл поцеловала отца в лысину, а Бэдди показала язык. Брат ответил ей презрительной усмешкой. Остановившись у двери в кухню, она сказала:

— Лаура-Джин спрашивала, придешь ли ты на свидание.

— А почему бы мне не прийти?

— Она подумала, не пойдешь ли ты вечером на дежурство.

— Она подумала! С каких это пор женщины стали думать?

— А разве ты не дежуришь, Бэд? — спросил отец.

Бэдди хотел пропустить вечернее дежурство, но теперь из-за этой Белл… Он едва сдержался, чтобы не ударить ее.

— Конечно, дежурю. Не могу же я подвести товарищей!

— А Лаура-Джин Мангин интересуется, не собираешься ли ты подвести ее, — сказала Белл и вышла.

— Когда ты дежуришь, сыпок?

— Бэтт обещал, что в десять кончу. А ты?

— С двух ночи до восьми утра.

Отец встал и тяжело вздохнул.

— Пожалуй, вздремну немного перед ужином.

— Значит, к твоему дежурству я успею пригнать машину, — сказал Бэдди.

Он твердо решил, что отныне так и будет. Он не станет больше просить разрешения. Просто поставит в известность, и все.

Отец положил руку на плечо Бэдди.

— Конечно, сынок. Я горжусь тобой.

Ого! Такие слова он слышит от отца впервые. Стараясь не выдать своей радости, он сказал:

— Благодарю, полковник.

Тяжело ступая, отец вышел. Бэдди набрал номер телефона Лауры-Джин. Он решил отменить свидание. Слишком трудный день выдался сегодня, черт побери. Кроме того, ему надоели ее уловки. Нельзя верить ни одному ее обещанию. Правда, девчонка она славная, настоящая женщина, но сколько можно болтать о луне и розах? Попадись ему во время облавы какая-нибудь пылкая дамочка, он бы предпочел иметь дело с ней. Оно вернее…

— Привет, красавица. Я слышал, ты обижаешься на меня.

— Бэдди? О, боже! Наверно, Бэлл наболтала! Все она выдумывает! Честное слово, ничего такого я не говорила.

Порядок. Она уже оправдывается.

— Я только интересовалась, не занят ли ты. Говорят, ты был сегодня героем.

— Да? Кто же это взял на себя роль городского глашатая?

— Да все. Ты, наверное, измучился.

Опять начинает юлить. Бэдди придал своему голосу удивление.

— Измучился?

— Господи, да ты просто железный. Ник так устал, что уже в постели лежит.

— Ты равняешь меня с этим сопляком?

— Не забывай, что он мой брат.

Но ее возмущение не было искренним.

— Так ты, значит, дежуришь сегодня?

— До десяти.

— Гм.

— А что? Мама не позволит тебе так долго не ложиться?

— Злюка. Не в этом дело.

— На попятную идешь, — сказал он. Ему вдруг захотелось, чтобы свидание состоялось во что бы то ни стало.

— Да нет же, нет. Честное слово!

— Проверим. После дежурства заеду за тобой. Прокатимся. Кстати, и луну посмотрим.

— Но, Бэдди, ты не думаешь, что это опасно?

— Опасно? Почему?

— Говорят, что в горах скрывается много шахтеров. Они могут схватить нас, похитить твою машину, чтобы бежать, или… еще что-нибудь сделать. Кто их знает?

Последние слова прозвучали неуверенно.

— Уж не думаешь ли ты, что я спрячусь у тебя под юбкой?

— Какой ты храбрый. Прямо Уэйн[77].

— Ты сама такого выбрала, красавица.

— Может быть, и глупо так бояться, но…

— Слушай, крошка, ведь ты имеешь дело с помощником шерифа. Я не привык тратить время на пустые споры, понимаешь?

Она захихикала.

— Ты умница.

— Так будь готова, — сказал он, пропуская ее комплимент мимо ушей.

Ему хотелось закончить на этом разговор, но слишком велик был соблазн услышать ее ответ. Голос девушки звучал растерянно.

— Боже милостивый! Наверное, офицеру отказывать не полагается.

— И не заставляй меня ждать, слышишь?