Утро, полдень и вечер

Погруженный в свои мысли, он не заметил, как к воротам дома подкатил «паккард». Бэдди взял винтовку наперевес и, стараясь говорить басом, окликнул вылезавшего из машины человека.

Черт возьми, да это же мистер Барбидж, управляющий шахтами! Бэдди засуетился и, спотыкаясь о приклад винтовки, кинулся открывать ворота.

— Смотри в оба, сынок, — сказал мистер Барбидж, входя на крыльцо и нажимая кнопку звонка. — Это ведь не пикник, понимаешь? Убийцы рыщут повсюду.

— Да, сэр, — ответил Бэдди как можно серьезнее.

Мистер Барбидж прав. Только зазевайся немного, и неприятностей не оберешься.

Дэн Барбидж и Джейк Махони не тратили времени на церемонии, хотя и держались друг с другом вежливо. Они уже давно составили мнение один о другом, и оно не было лестным. Каждый считал своего партнера последним мерзавцем.

Дэн был рад, что не отложил этого разговора на завтра. Момент был удобный — его партнер еще не успокоился после истории в суде. Он был слишком раздражен, чтобы вести обычную для политикана вкрадчивую и велеречивую, но ничего не значащую и ни к чему не обязывающую беседу, перемежая ее не относящимися к делу забавными анекдотами. На этот раз Дэн будет слушать. Иначе вспылит и выдаст себя.

Однако и Джейк ничего не имел против визита Барбиджа. Он уже давно хотел поговорить с этим щеголем. Рано или поздно Дэниелю Холлистеру Барбиджу все равно придется понять, что запад есть запад и что цилиндры там служат лишь мишенью для стрельбы. Этот пижон, прожив в Реате двадцать лет, все еще вел себя так, словно его окружают джентльмены. Посмотреть, как он готовится отпраздновать свадьбу дочери, так подумаешь, что она выходит за принца Уэльского, а не за внука бродячего торговца, который надул правительство на четверть миллиона, заключив контракт на поставку индейским школам порошка от насекомых. Сквайр Барбидж должен знать, что отношения между Реатой и угольной компанией основаны на взаимности. Глупо рассчитывать на то, что город станет давать тебе гарантии и привилегии, а когда он окажется в затруднительном положении, ты сделаешь вид, что тебя это не касается. Кто-то должен объяснить этому Дэну, что он не на состязаниях у маркиза Квинсберийского, где демонстрируют рыцарскую доблесть, а в уличной драке, где невозможно оставаться чистеньким и, стоя в сторонке, размышлять, хорошо или плохо пользоваться кастетом. Нельзя сначала подзуживать людей, а потом жаловаться на то, что драка идет не так, как ты рассчитывал. В таких случаях надо хватать, что попадется под руку, и бить что есть мочи.

— Ваша беда в том, Дэн, что вы не годитесь для игры в покер, — сказал Джейк, когда Барбидж признался ему, что обеспокоен обстановкой в городе. — Вы не учитываете, что наличие сильного противника еще не означает его победы. Надо продолжать игру.

Джейк протянул Дэну виски с содовой; сам он этот напиток терпеть не мог и охотнее выпил бы холодного чаю, к которому привык за время работы в баре, когда приходилось по восемь часов держать в руке стакан с питьем, чтобы составлять компанию посетителям.

— Вы слишком торопитесь бросать карты, черт побери. Взять, к примеру, забастовку. Если бы вы продержались еще две-три недели, мы взяли бы этих молодчиков за горло.

— Благодарю, — вежливо сказал Барбидж, — Но не будем вспоминать забастовку. Я прошу вас быть дальновиднее. Американская медная компания была создана, когда нас с вами на свете не было, мой дорогой Жак. И будет существовать еще очень долго, когда мы с вами превратимся в разлагающиеся трупы. Для тех, кто живет на востоке страны, забастовка — всего лишь незначительный эпизод, пусть даже мы ее проиграли.

— Не мы проиграли, а вы, — прервал его Джейк.

Дэн тяжело вздохнул. Этот парень настоящий маньяк. Он признает лишь такую победу, которая соответствует его представлениям. Любую другую он воспринимает как поражение. На меньшее, чем изгнание из города всех до одного иностранцев, он бы не согласился. Но он не понимает, что победа такого рода означала бы катастрофу. Месяцы ушли бы на то, чтобы снова набрать рабочих и с выгодой для себя возобновить добычу, а за это время появится новый бунтовщик, который станет будоражить людей.

Дэн не считал себя великим реформатором, но ставил себе в заслугу одно: он покончил с практикой вербовки иностранной рабочей силы. Американцы, по его мнению, не должны, как повелось из поколения в поколение, вбирать в себя инородцев (представляющих к тому же самые нежелательные расы) в ущерб чистоте американской нации. Неизбежно начнется вырождение. Американские идеалы погибнут. Американская предприимчивость истощится, и страна пойдет по пути социализма иностранного образца, а президентом станет какой-нибудь еврей или поляк.