Утро помещика

- Нынче пост голодный, ваше сиятельство,- вмешался Чурис, поясняя слова бабы,- хлеб да лук -вот и пища наша мужицкая. Еще слава ти господи, хлебушка-то у меня, по милости вашей, по сто пору хватило, а то сплошь у наших мужиков и хлеба-то нет. Луку нынче везде незарод. У Михаила-огородника, анадысь посылали, за пучок по грошу берут, а покупать нашему брату неоткуда. С пасхи почитай что и в церкву божью не ходим, и свечку Миколе купить не на что.

Нехлюдов уж давно знал, не по слухам, не на веру к словам других, а на деле, всю ту крайнюю степень бедности, в которой находились его крестьяне; но вся действительность эта была так несообразна со всем воспитанием его, складом ума и образом жизни, что он против воли забывал истину, и всякий раз, когда ему, как теперь, живо, осязательно напоминали ее, у него на сердце становилось невыносимо тяжело и грустно, как будто воспоминание о каком-то свершенном, неискупленном преступлении мучило его.

- Отчего вы так бедны? - сказал он, невольно высказывая свою мысль.

- Да каким же нам и быть, батюшка ваше сиятельство, как не бедным? Земля наша какая - вы сами изволите знать: глина, бугры, да и то, видно, прогневили мы бога, вот уж с холеры, почитай, хлеба не родит. Лугов и угодьев опять меньше стало: которые позаказали в экономию, которые тоже в барские поля попридрали. Дело мое одинокое, старое... где и рад бы похлопотал - сил моих нету. Старуха моя больная, что ни год, то девчонок рожает: ведь всех кормить надо. Вот один маюсь, а семь душ дома. Грешен господу богу, часто думаю себе: хоть бы прибрал которых бог поскорее,-и мне бы легче было, да и им-то лучше, чем здесь горе мыкать...

- О-ох! - громко вздохнула баба, как бы в подтверждение слов мужа.

- Вот моя подмога вся тут,- продолжал Чурис, указывая на белоголового шершавого мальчика лет семи, с огромным животом, который в это время робко, тихо скрипнув дверью, вошел в избу и, уставив исподлобья удивленные глаза на барина, обеими ручонками держался за рубаху Чуриса. - Вот и подсобка моя вся тут,- продолжал звучным голосом Чурис, проводя своей шершавой рукой по белым волосам ребенка,-когда его дождешься? а мне уж работа невмочь. Старость бы еще ничего, да грыжа меня одолела. В ненастье хоть криком кричи, а ведь уж мне давно с тягла, в старики пора. Вон Ермилов, Демкин, Зябрев - все моложе меня, а уж давно земли посложили. Ну, мне сложить не на кого,- вот беда моя. Кормиться надо: вот и бьюсь, ваше сиятельство.

- Я бы рад тебя облегчить, точно. Как же быть? - сказал молодой барин, с участием глядя на крестьянина.

- Да как облегчить? Известное дело, коли землей впадать, то и барщину править надо,- уж порядки известные. Как-нибудь малого дождусь. Только будет милость ваша насчет училища его увольте: а то намедни земский приходил, тоже, говорит, и его ваше сиятельство требует в училищу. Уж его-то увольте: ведь какой у него разум, ваше сиятельство? Он еще млад, ничего не смыслит.

- Нет, уж это, брат, как хочешь,-сказал барин,- мальчик твой уж может понимать, ему учиться пора. Ведь я для твоего же добра говорю. Ты сам посуди, как он y тебя подрастет, хозяином станет, да будет грамоте знать и читать будет уметь, и в церкви читать-ведь все у тебя дома с божьей помощью лучше пойдет,- говорил Нехлюдов, стараясь выражаться как можно понятнее и вместе с тем почему-то краснея и заминаясь.

- Неспорно, ваше сиятельство,- вы 1000 нам худа не желаете, да дома-то побыть некому: мы с бабой на барщине - ну, а он, хоть и маленек, а все подсобляет, и скотину загнать и лошадей напоить. Какой ни есть, а все мужик,и Чурисенок с улыбкой взял своими толстыми пальцами за нос мальчика и высморкал его.

- Все-таки ты присылай его, когда сам дома и когда ему время,- слышишь? непременно.

Чурисенок тяжело вздохнул и ничего не ответил.

V

- Да я еще хотел сказать тебе,-сказал Нехлюдов,- отчего у тебя навоз не вывезен?

- Какой у меня навоз, батюшка ваше сиятельство! И возить-то нечего. Скотина моя какая? кобыленка одна да жеребенок, а телушку осенью из телят дворнику отдал - вот и скотина моя вся.

- Так как же у тебя скотины мало, а ты еще телку из телят отдал? - с удивлением спросил барин.

- А чем кормить станешь?

- Разве у тебя соломы-то недостанет, чтоб корову прокормить? У других достает же.

- У других земли навозные, а моя земля - глина одна, ничего не сделаешь.

- Так вот и навозь ее, чтоб не было глины; а земля хлеб родит, и будет чем скотину кормить.

- Да и скотины-то нету, так какой навоз будет? "Это странный cercle vicieux" [порочный круг (франц.).],- подумал Нехлюдов, по решительно по мог придумать, что посоветовать мужику.