Утро после охоты с ночной сворой (СИ)

Не переставая кланяться, трактирщик повёл гостей по скрипучей лестнице на второй этаж. Там было не в пример тише. Мужчины расположились в дальнем углу, дождались, пока миловидная дочка трактирщика не расставила на столе тарелки с аппетитно пахнущей мясной похлёбкой, тушёной крольчатиной и варёными овощами. Поставив напоследок кувшин вина, девушка удалилась. Трокар принялся за еду. Жавер с трудом проглотил несколько кусков и положил вилку.

- Себя ты не выгораживаешь, не сваливаешь неудачу ни на ребят, ни на случай. Это хорошо, - заговорил наконец старший инспектор, сразу перейдя на ты. – Что потерял время на переговоры с патрулём, я тебя не виню: ты этого типа знаешь, тебе виднее, насколько он опасен. Но одного я всё же не могу понять: зачем ты тянул время? Его можно было взять на выходе из лачуги Горбо, когда он ни о чём не подозревал, или на улице Понтуаз. Чего ты ждал?

Жавер вздохнул. Он и сам затруднялся определить то чувство, которое каждый раз, когда он уже был готов дать сигнал к окончанию охоты, заставляло его снова и снова отдалить момент ареста, чтобы продолжить игру в кошки-мышки с ничего не подозревающей жертвой.

- Он шёл прямо в тупик Жанро. Оттуда ему некуда было деваться, - наконец пробормотал инспектор, отлично понимая, как беспомощно это звучит.

Следующий вопрос Трокара огорошил инспектора.

- Что у тебя с этим типом?

Жавер вскинул голову.

- Этот беглый каторжник… Вальжан… Он насмехался над правосудием, прикинулся честным человеком, пролез в мэры, всем задурил голову своим красноречием, своей показной щедростью и добротой. Я догадывался, кто он, но у меня не было доказательств. Он вмешивался в мою работу, прилюдно унизил меня из-за публичной девки, вышвырнул, как нашкодившего щенка, а потом из-за него я невольно солгал под присягой, чуть не отправил на каторгу невинного человека. Я бы себе не простил, я пытался рассказать о нём, но мне сказали, что я ошибся, что он – это не он, а тот Шанматье, и я не посмел возразить, я сам поверил, что ошибся…

Трокар, не перебивая, внимательно слушал сбивчивую речь инспектора.

- Он удрал, но я всё равно его нашёл и отправил назад, на каторгу, туда, где ему самое место. А он снова обманул всех, заставил поверить в свою смерть и вернулся в Париж, чтобы тут продолжать свои гнусности. Я узнал его, но должен был окончательно убедиться, я не хотел ошибиться ещё раз. Я не мог подставить полицию под удар скандальных писак, и снова обвинить невинного тоже не мог. Поэтому я не арестовал его в лачуге. Я хотел, как лучше, но всё испортил. Я его упустил. Я знаю, что виноват, и приму любое наказание, - полностью выдохнувшись, Жавер замолчал.

Неожиданно Трокар рассмеялся.

- Восемь месяцев за тобой наблюдаю, и сегодня ты впервые похож на живого человека.

Жавер угрюмо взгляну на старика, ожидая новой порции насмешек. Но тот сразу посерьёзнел.

- Понятно. Допёк тебя этот беглый каторжник ещё в Монрейле. Ты играешь?

Инспектор удивлённо воззрился на Трокара, поражённый неожиданной переменой темы.

- Вот Кагуль играет. Каждый раз проигрывает месячное жалование и норовит влезть в долги. А всё потому, что не может вовремя остановиться. Сколько раз я ему говорил: установи меру и не переходи через неё. В самой игре беды нет – хочется иногда кровь взбудоражить, беда в неумении сказать себе «хватит». Понимаешь, к чему я?

Жавер опустил взгляд и молча кивнул.

- Ты заигрался. Тебе нравилось чувствовать, что эта скотина не подозревает, что он в полной твоей власти. Тебе так нравилось, что хотелось растянуть это ощущение подольше, ты не мог заставить себя остановиться. И проигрался в прах.

- Я готов… - начал Жавер.

- Не перебивай. Что мне с твоей готовности? Ну, выброшу я тебя на улицу. Это мне поможет поймать беглого каторжника? Нет, приятель. Оставайся на месте и лови его сам, пока не поймаешь.

- Он в монастыре, я точно знаю. Ему некуда было деваться, я перекрыл все выходы. Мы должны получить разрешение и обыскать там всё, перевернуть сверху донизу.

- Забудь. Этого никогда не будет.

- Но почему?!

- Ты сам упомянул о скандальных писаках. Стоит нам только заикнуться про монастырь – они поднимут такой вой, что все в отставку вылетим, начиная с префекта. Им только повод дай. Тебе, может, и всё равно, а я свою пенсию заработал и лишаться не хочу. Никто не захочет, потому и в монастырь никто не сунется. Да и скорее всего, нет там уже твоего каторжника.

- Но ему некуда деться. Он там.

- Во-первых, он мог перейти через внутренний двор, перелезть через стену и раствориться на улицах.

- Мои люди окружили весь монастырь.

- Знаю я этих людей. Один заснул, другой завернул в кабак, третий встретил смазливую бабёнку и забыл, зачем тут стоит… Запросто могли упустить.

- А ребёнок? Думаете, он мог проделать всё это с ребёнком на руках?