Утро после победы

Маршала Конева с благодарностью вспоминают в Европе за максимально бережное отношение к памятникам архитектуры.

Наталия Ивановна: Да, он заботился о том, чтобы обходить большие города, сохранять культурные ценности Кракова, Праги. Им были даны соответствующие директивы – сохранить памятники архитектуры, не бить крупнокалиберной артиллерией. Удалось нашим войскам сохранить и польский город Ченстохова, где в Ясногорском монастыре находится знаменитая святыня – Икона Божией Матери. И мне рассказывали, что местные ксендзы потом творили молитву за здравие командующего фронтом. Это, кстати, был почерк отца – не разрушать города, которые оказывались на острие удара. Только в Берлине этого сделать не удалось, потому что немцы превратили практически каждый дом в крепость. Кстати, во время Берлинской операции отцовский фронт наступал и на дрезденском направлении. Как-то раз ему доложили, что в заминированных штольнях разведчики 1-го Украинского фронта обнаружили, по всей вероятности, сокровища Дрезденской галереи. Понятно, что полотна, в числе которых знаменитая «Сикстинская Мадонна» Рафаэля, хранились в не самой благополучной среде. Отец поехал туда сам, несмотря на разгар боевых действий. Были вызваны специалисты, которые вывозили эти картины в летний дворец саксонских королей, из Москвы приехали реставраторы, которые должны были готовить шедевры к отправке в Советский Союз. Отец предложил им перевезти некоторые полотна на его самолете. Искусствовед Наталья Соколова испугалась: «Да что вы, Иван Степанович, а вдруг с ним что-нибудь случится?» Отец возразил: «Да почему же? Я сам на нем летаю». «Ну, вы же маршал, а это Мадонна», – сказала Соколова. С тех пор, когда отцу предстояло сделать что-нибудь сложное, ему в шутку говорили: «Ну, вы же маршал, а не Мадонна». Спустя годы мы с отцом приезжали в Дрезденскую галерею, и больше всего он хотел увидеть именно эту картину. Он очень любил «Сикстинскую Мадонну», кстати, отчасти из-за того, что ее лицо напоминало отцу лицо мамы.

Почему сохранение культурных ценностей было для него важно?

Наталия Ивановна: Он был из поколения полководцев, рожденных в конце XIX века, на долю которых выпали переломные моменты нашей истории. Все они получили неплохое образование. Мой отец, например, окончил земское училище, с детства любил читать, а первой его наградой в жизни была книга «Ревизор» Гоголя. На курсах усовершенствования высшего состава Красной армии в 20-е годы их обучали так называемые «старые кадры», которые преподавали еще в царской армии. Они учили красных командиров в том числе и тому, что мало быть специалистом в своей области – необходимо развиваться. Я хорошо помню маршалов Малиновского, Рокоссовского, Тимошенко – я многих знала лично, – это были люди интеллектуальные, думающие. Мама рассказывала, что, когда наверху узнали об их отношениях с отцом, посмотреть, что за человек рядом с командующим фронтом, приехал маршал Жуков. На прощание он посоветовал ей читать энциклопедию – расти до отцовского уровня.

А есть что-нибудь, о чем вы с отцом не говорили, а сейчас спросили бы его, будь он жив?

Наталия Ивановна: Думаю, что да. Сейчас я попросила бы его дать какие-то оценки людей, которые были рядом. Тогда это не всегда удавалось сделать, да и по молодости лет я не очень интересовалась. А сейчас мне было бы интересно узнать его мнение о Сталине. Я читала то, что было написано, то, что Константин Симонов опубликовал в книге «Глазами человека моего поколения», но многое – это характерная черта того времени – осталось за скобками. Я бы поговорила с отцом о роли личности в истории, расспросила его о людях, с которыми он встречался. Ведь он активно участвовал в политической жизни. Это он, например, строил Берлинскую стену! Во время западноберлинского кризиса Хрущев принял решение «сделать ход Конем», и буквально на приеме в Кремле – папа успел только позвонить маме и сказать, чтобы складывала чемодан, – сообщил отцу, что ему придется лететь в Берлин улаживать ситуацию, потому что в этот момент наши и американские пушки стояли «дуло в дуло». С американцами отец уже встречался в конце войны – это была знаменитая встреча на Эльбе. Тогда их командующий генерал Омар Брэдли приезжал в штаб к отцу, выпив заранее солидное количество растительного масла – чтобы не опьянеть от русского гостеприимства. Отец имел у американцев огромный авторитет, тут Хрущев угадал очень точно.

И. С. Конев с женой Антониной Васильевной и дочерью Наталией в Дрезденской галерее, 1962 г.