Утро после победы

Наталья Малиновская: В Москве колчаковский архив лежал себе и лежал в тиши и покое до 1991 года. Один раз занимавшаяся архивом историк Светлана Попова просматривала его, и на глаза ей попалась папина фамилия. Она отксерила для себя копию – на всякий случай, не догадавшись, что, кроме нее, об этом Георгиевском кресте никто не знает. Спустя еще пятнадцать лет она посмотрела документальную ленту о русском Экспедиционном корпусе «Они погибли за Францию» и упрекнула режиссера Сергея Зайцева в недобросовестности: «Что ж вы не упомянули о втором Георгиевском кресте?!» Тот ответил, что он не знал, да и дочь Малиновского не знает об этой награде. Так спустя сорок лет после папиной смерти «награда нашла героя»… И что интересно, наградной лист был подписан в тот самый день, когда отец стал солдатом Красной армии и должен был идти в бой с Колчаком под Омском…

Маршал Баграмян

«На парад дед пошел с дырой на кителе»

Карина Сергеевна Наджарова делится воспоминаниями о своем деде – Маршале Советского Союза И. Х. Баграмяне [17].

Карина Сергеевна, ваш дед был доволен тем, что вы избрали военную карьеру?

Карина Наджарова: Самое интересное, что никто, наверное, не поверит, если я скажу, что это не дедушка хотел, чтобы я пошла в военный институт, а я поставила его перед фактом. Об этом вузе я узнала от подруги, но когда сказала деду, что буду туда поступать, он был доволен. К сожалению, он застал меня только лейтенантом.

А он участвовал в вашем воспитании?

Карина Наджарова: Конечно. Правда, он никогда нас с братом не ругал, не повышал голос. Ему было достаточно строго посмотреть, и все вставало на свои места. Он приучал нас к дисциплине. С вечера мы знали, во сколько мы сядем завтракать, во сколько – обедать. Дети не должны были садиться за стол раньше взрослых. Невозможно представить, чтобы дедушка вышел к столу, а мы уже сидели там и что-то жевали. Он и сам был очень дисциплинированным человеком. Всегда в одно и то же время вставал, делал зарядку, умывался, выходил на завтрак, потом ехал на службу, а позднее – уже на пенсии – садился писать мемуары.

«Дед никогда нас с братом не ругал, не повышал голос. Ему было достаточно строго посмотреть, и все вставало на свои места»

Он никогда не навязывал мне своих пристрастий. Помню, как я начала заниматься верховой ездой. Дедушка был кавалеристом, и я была уверена, что когда я скажу ему об этом, он ужасно обрадуется. Но он отнесся к этому скептически, сказал: «А ты понимаешь, что это очень серьезно? Это тебе не прогулочки, не сел и поехал. Это очень ответственное дело».

В 1938 году на взлете карьеры Иван Христофорович был уволен из армии. Он что-нибудь рассказывал об этом?

Карина Наджарова: Да, в его жизни был такой эпизод, но в своих мемуарах он об этом не упоминал. В семье, конечно, вспоминали, как в 1937 году был репрессирован его брат, и дедушка как мог пытался его защитить и оправдать. А через год был за это наказан – не увидел свою фамилию в списках выпускников Академии Генштаба, хотя экзамены сдал на «отлично». Вскоре его уволили из армии. Для него, воевавшего еще в Первую мировую, прошедшего гражданскую, одним из первых в армии окончившего с отличием в 1934 году Военную академию имени Фрунзе, а в 1937-м – Академию Генерального штаба, увольнение было тяжелым ударом. Более полугода он прожил в нищете, так как не мог устроиться на работу. Тогда ведь увольняли без каких-либо пособий или помощи в трудоустройстве. Они с бабушкой жили настолько скромно, что у дедушки даже не было гражданской одежды. Когда надо было фотографироваться для получения гражданского паспорта, дедушке пришлось надеть бабушкино демисезонное пальто. В конце концов, он решился на отчаянный шаг. Вместе с одним полковником, также незаслуженно уволенным из армии, он попытался прорваться в Кремль на прием к наркому обороны Ворошилову. Но в аудиенции им отказали, и они в знак протеста сели у Спасской башни с твердым намерением оставаться там до тех пор, пока не получат пропуск в Кремль. Они добились своего. На следующий день после встречи с Ворошиловым оба были восстановлены в армии. Дедушка получил должность преподавателя Академии Генштаба и проработал там два года. А в 1940 году он обратился к командующему Киевским Особым военным округом (КОВО) Георгию Жукову с просьбой вернуть его в строй на любую должность. И Георгий Константинович, который давно был знаком с дедушкой, назначил его начальником оперативного отдела 12-й армии своего военного округа.

Там он и встретил Великую Отечественную войну?