Утро у моря

Быть может, оттого, что родилась и выросла она далеко от моря — в городе Староволжске. Река Волга делила город на две части — старую, дореволюционную и новую, современную, застроенную одинаковыми панельными коробками. Не очень широкая, она сильно обмелела в последние годы. Реку легко мог пересечь в брод даже десятилетний мальчишка — вода едва достигла бы ему до пояса. Но Таня помнила, что раньше волга была намного шире и глубже. Староволжск, как и Москва, был портом пяти морей, и у речного вокзала часто останавливались большие белые корабли, которые держали путь к далёким морям и океанам. Тане очень хотелось оказаться среди счастливых пассажиров этих кораблей, которые везли их к таинственным южным морям…

Но Танины родители зарабатывали не очень много, промышленные предприятия уже начали останавливаться, и о поездке к морю на летние каникулы не могло идти и речи.

Но желание когда-нибудь увидеть море не ослабевало. Танину мечту поддерживал и Танин приятель Славка. Они были друзья, чуть ли не с раннего детства. Иногда, правда, их дразнили женихом и невестой, но глупо обижаться на не очень умных людей.

Славка с пяти лет мечтал стать капитаном и плавать в далёкие страны. Таня иногда ловила себя на ом, что ей хочется плыть в неизвестные края на красивом белом пароходе, и чтобы его капитаном обязательно был Славка…

После окончания девятого класса Славка уехал в Оливию, поступать в морское училище. И стал курсантом. Через полгода прислал фотографию крепкий юноша в полосатой тельняшке и бескозырке набекрень стоит на мачте и весело машет кому-то рукой. А позади него — бирюзовая стена моря. Таня позавидовала своему другу — он каждый день видит море. Именно поэтому Таня ещё в десятом классе решила, что, окончив школу, поедет поступать в Красногорский университет. Чтобы быть поближе к морю. И к Славке…

Красногорск и Оливия связанны железной дорогой, на электричке доехать всего полчаса.

Однако спустя полгода случилось то, что трудно было предположить — в один миг распалась Федерация, и Оливия стала заграницей. Сепаратисты южане провели этническую чистку, выдворив всех чужаков, закрыли границу и отменили электрички. А потом их лидеры ещё долго воевали между собой, выясняя, у кого больше заслуг в борьбе за независимость от имперской Федерации.

Таня волновалась — как там Славка?

Однако морское училище не тронули — его руководство одним из первых поддержало планы отделения, и курсанты участвовали в процессе «очищения страны от чужеродных элементов», как писали в газетах, выходивших в Оливии. В других газетах сообщалось вообще что-то ужасное: будто бы курсанты Морского лицея во время погромов отличались особой жестокостью, они не щадили ни стариков, ни женщин, ни детей. В теле новостях дикторы по несколько раз показывали поседевшую от горя тридцати летнюю женщину, которой чудом удалось выжить в этом аду. Двое её детей — пятилетние двойняшки, мальчик и девочка, были буквально растоптаны пьяными курсантами…

Таня не верила, что среди этой обезумевшей пьяной толпы погромщиков и убийц мог оказаться и её Славка. Не верила — потому что не могла представить своего приятеля по детским играм безжалостным убийцей, который мог поднять руку на женщину или ребёнка.

…Уже много месяцев спустя, когда Славка приехал в отпуск, после которого он так и не вернулся в Оливию, а ушёл в армию, в миротворческий батальон ООН, Таня спросила своего друга:

— Ты тоже убивал?

Славка сразу переменился в лице, заиграли желваки и сквозь зубы бросил:

— Если ты хочешь, чтобы мы остались друзьями, давай не будем никогда говорить на эту тему…

И Таня не стала его ни о чём спрашивать. Ей очень хотелось, чтобы Славка оставался её другом. Лучшим другом…

А если она узнает правду, то о дружбе можно будет позабыть навсегда.

Иногда, чтобы сохранить дружбу, лучше не знать правды о своём друге…

Красногорск и Оливия находились совсем рядом, полчаса езды. Но чтобы попасть в Оливию, нужна была виза. Или ближайшие родственники на территории Приморской республики. Но, Тане, которая — уж после того, как «чистка» закончилась, и газеты перестали живописать и смаковать все ужасы братоубийственной войны, — захотела съездить в гости к Славке, в визе было отказано. А родственников в Оливии у неё не было. Лысый таможенный чиновник, противно толстый, с красными, как у быка, заплывшими глазами, сказал, усмехаясь: «Если бы ты и Славка были женаты, тогда, пожалуйста…»

И толстый его живот заколыхался в такт смеху.

Тане было странно слышать такие слова. Чтобы она стала женой Славки! Как это можно! В детстве их дразнили женихом и невестой — но это было в детстве… А теперь… ей же всего семнадцать лет! Конечно, и в шестнадцать лет иногда выходят замуж — но это же глупости, зачем торопиться? И не только замуж… Вот в классе она одна осталась из девочек, которая не только не испытала на практике, что такое интимная близость с мужчиной, но и даже не целовалась! Зачем? Всему своё время…

И пусть это время наступит как можно позже…