Уцелевший

А насчет всего остального, что мне разъяснил Адам, я пока сомневаюсь. Адам сказал, что во многих культурных традициях, если из человека хотят сделать раба, его первым делом кастрируют. Таких кастрированных людей называют евнухами. В других культурных традициях кастрируют женщин, чтобы они не получали удовольствия от секса. Им отрезают часть клитора, говорит Адам. А мужчинам — крайнюю плоть. То есть самые чувствительные части половых органов, без которых теряется все удовольствие.

Вот так в общем и целом говорит Адам.

Всю ночь мы едем на запад, прочь от восхода. Мы пытаемся обогнать солнце, чтобы подольше не видеть то, что нам откроется в лучах света, когда мы приедем домой.

К приборной доске приклеена пластмассовая фигурка высотой в шесть дюймов — мужчина в наряде брата Церкви Истинной Веры. Мешковатые брюки, шерстяной пиджак, шляпа. Его глаза светятся в темноте. Руки сложены в молитвенном жесте, причем подняты так высоко и отведены так далеко вперед, что кажется, будто фигурка сейчас нырнет «рыбкой» с приборной доски.

Фертилити сказала Адаму, что нам нужно найти зеленый «шевроле» последней модели, кварталах в двух-трех от стоянки грузовиков на подъезде к Гранд-Айленду. Она сказала, что в замке зажигания будут ключи, а бензобак будет полным. Мы выбрались из Кастильского дома и очень быстро нашли нужную нам машину. Все поиски заняли пять минут.

Адам говорит, глядя на фигурку на приборной доске:

— А это еще что за черт?

Это не черт. Это я.

— Как-то он смотрится странно. И совсем на тебя не похож.

Вообще-то он должен смотреться набожным и благочестивым.

— А смотрится просто бесовски, — говорит Адам.

Я сижу за рулем и веду машину.

А Адам говорит.

Он говорит, что в культурных традициях, где людей не кастрируют по-настоящему, чтобы сделать из них рабов, их кастрируют морально. В них воспитывают отвращение к сексу — такому грязному, мерзкому и опасному, — и ты уже сам ничего не захочешь, хотя умом, может быть, и понимаешь, что это все здорово и приятно.

Именно так и действует большинство религий во внешнем мире, говорит Адам. Так было и в Церкви Истинной Веры.

Я не хочу это слушать, но когда я пытаюсь включить радио, по всем установленным на приемнике каналам идут религиозные передачи. Церковная музыка. Проповедники-евангелисты говорят мне, какой я плохой и нечистый. На одном из каналов я слышу знакомый голос. Радиоцерковь Тендера Бренсона. Одна из тысячи программ, заранее записанных на какой-то там студии, я не помню где.

Старейшины Церкви Истинной Веры обращались с детьми так жестоко, что это даже не передать словами, говорю я по радио.

Адам говорит:

— Ты помнишь, что они с тобой сделали?

Я говорю по радио: и этим жестокостям не было конца и края.

— Когда ты был маленьким, — говорит Адам.

Солнце уже поднимается над горизонтом, и в темноте проявляются видимые силуэты.

Я говорю по радио: мы были полностью под контролем, у нас не было шанса вырваться. Во внешнем мире никому из нас не хотелось секса. И никогда бы не захотелось. Мы никогда не предали бы нашу Церковь. Мы всю жизнь только и делали, что работали и работали.

— А если ты никогда не спал с женщиной, — говорит Адам, — у тебя никогда не было ощущения силы. Не было и не будет. Ты не найдешь себя, не обретешь собственный голос и волю. Секс — это то, что отделяет нас от родителей. Детей — от взрослых. Когда человек в первый раз занимается сексом — это его первый бунт. Он заявляет о том, что он взрослый.

А если ты никогда не спал с женщиной, говорит мне Адам, значит, ты еще не перерос и все остальное, чему тебя научили родители. Если ты не нарушил правило против секса, ты не нарушишь и все остальные правила.

Я говорю по радио: человеку из внешнего мира даже трудно представить, как нас там дрессировали, в общине.

— Тот бардак, что поднялся в шестидесятые… война во Вьетнаме тут ни при чем, — говорит Адам. — И наркотики — тоже. То есть все, за исключением одного. И это был не наркотик. Это были противозачаточные таблетки. Впервые в истории человечества у людей появилась возможность заниматься сексом исключительно для удовольствия, не опасаясь последствий. Секс — это сила и власть. И теперь они были у каждого.

Возьмем историю. Все самые могущественные правители были сексуальными маньяками. И вот вопрос: это власть возбудила в них неуемные сексуальные аппетиты или же их сексуальные аппетиты пробудили в них волю к власти?

— И если ты не стремишься к сексу, тебе захочется власти? — спрашивает Адам.

И сам же себе отвечает: нет.

— И вместо того чтобы голосовать за приличных и благопристойных, скучных и нудных кандидатов с подавленными сексуальными желаниями, — говорит Адам, — может, нам стоит выбрать в правительство самых отвязанных бабников, и они сделают для страны что-то хорошее и полезное.

За окном пролетает знак: Санитарная свалка для захоронения щепетильных материалов имени Тендера Бренсона 10 миль.

Адам говорит:

— Ты понимаешь, к чему я веду?

До дома — всего десять миль.

Адам говорит:

— Ты должен помнить, что было.

Ничего не было.