Уцелевший

Мы выбираем замок Спрингхилл, и Адам разрезает ножом толстую клеящую ленту, которой защитная пленка крепится к нижнему краю. Разрез небольшой, всего фута два — так, чтобы можно было пролезть.

Из разреза наружу вырывается затхлый воздух, сухой и горячий.

Адам лезет внутрь. Он уже влез по пояс, так что снаружи торчат только ноги и задница. Он говорит нам:

— Ну-ка, что тут у нас? Все оформлено в синих тонах. — Его голос доносится из-за прозрачной пленки. Он говорит: — Мебель высшего качества. Мягкие разборные диваны в гостиной. Встроенная микроволновка на кухне. Люстра в столовой из плексигласа.

Адам забирается внутрь, потом высовывает из разреза голову и улыбается нам.

— Большие двуспальные кровати. Покрытие кухонных столов — под древесное волокно. Низкий комод в европейском стиле и вертикальные жалюзи. — Он говорит: — Вы сделали замечательный выбор. Для своего первого дома.

Мы с Фертилити забираемся внутрь. Сперва — она, потом — я.

Когда мы стояли снаружи, убранство дома, смутные силуэты мебели и цвета казались смазанными и размытыми. Теперь, когда мы внутри, мир снаружи, реальный мир за стеной из пленки, тоже кажется смазанным и нереальным. Фонари на стоянке только что включились — тусклые пятна света с той стороны пленки. Звуки движения на шоссе сделались мягкими и приглушенными.

Адам встает на колени и заклеивает разрез прозрачной клеящей пленкой.

— Он больше нам не понадобится, — говорит Адам. — Когда мы приедем на место, мы выйдем как люди. Через переднюю или через заднюю дверь.

Огромный ковер лежит свернутым у стены в ожидании второй половины комнаты. Мебель и матрасы укрыты плотной защитной пленкой. Дверцы кухонных шкафов заклеены широким скотчем.

Фертилити щелкает выключателем в столовой. Света нет.

— И туалетом не пользуйтесь, — говорит Адам, — иначе придется нам всю дорогу этим дышать.

Вспышки неоновой вывески над кафе и свет фар от машин, проносящихся по шоссе, подсвечивают стеклянные двери столовой. А мы сидим за столом из кленового шпона и едим нашу жареную курицу.

В этой части нашего половинчатого дома есть одна спальня, гостиная, кухня, столовая и половина ванной.

Если мы доберемся до Далласа в один заход, говорит Адам, там можно будет перебраться в дом, направляющийся в Оклахому по межштатной автомагистрали № 35. Там мы «поймаем» попутный дом до Канзаса по той же межштатке № 35. Оттуда — на север по межштатной автомагистрали № 135 до магистрали № 70, а оттуда — на запад до Денвера. В Колорадо мы пересядем в дом курсом на северо-восток по межштатке № 76, которая переходит в автомагистраль № 80 в Небраске.

В Небраске?

Адам смотрит на меня и говорит:

— Да. Наши родные места, — говорит он с набитым ртом.

Но зачем нам в Небраску?

— Чтобы попасть в Канаду. — Адам смотрит на Фертилити, которая смотрит к себе в тарелку. — Мы поедем по магистрали № 80 до магистрали № 29. Пересечем границу с Айовой. А оттуда поедем на север по 29-й, через Южную Дакоту и Северную Дакоту, до самой Канады.

— Прямиком до Канады, — говорит Фертилити и улыбается мне, но ее улыбка выглядит фальшивой, потому что Фертилити не улыбается никогда.

Потом мы желаем друг другу спокойной ночи, и Фертилити уходит в спальню, прихватив с собой матрас. Адам укладывается на синие бархатные пуфы от разборных диванов.

На своем ложе из синего бархата он похож на мертвеца в гробу.

Я еще долго лежу без сна на таких же пуфах и думаю о мертвых людях, которых я оставлял за собой, как след. Брат Фертилити, Тревор. Психолог. Агент. Вся моя семья. То есть не вся, но почти.

Адам храпит, и тут включается дизельный двигатель грузовика.

Я думаю о Канаде. Может ли бегство решить все проблемы? Я лежу в темноте в синих тонах и думаю, что, может быть, бегство — это очередная попытка устранить побочный эффект от побочного эффекта от какого-то там лекарства от какой-то проблемы, которую я уже и не помню.

Дом дрожит и трясется. Люстра качается под потолком. Шелестят листья шелковых папоротников в плетеных корзинах. Жалюзи на окнах раскачиваются. Бесшумно.

Снаружи, за толстой полиэтиленовой пленкой, мир сдвигается с места и катится мимо, все быстрей и быстрей, пока все не сливается в смазанное пятно.

И я наконец засыпаю.

13

Второй день в пути. Ощущения малоприятные. Зубы тусклые и желтые — именно по ощущениям. Мышцы уже не такие упругие. Я не могу жить брюнетом. Мне нужен свет прожекторов — пусть на минутку, пусть даже на полминутки.

Я очень стараюсь этого не показывать, но я начинаю разваливаться.

Мы в Далласе, штат Техас, размышляем насчет половины Уилмингтонской виллы с имитацией плиточного покрытия на кухонных столах и биде в хозяйской ванной. Там нет спальни, зато есть специальное помещение для стирки и сушки белья со стиральной машиной и сушкой в комплекте. Разумеется, там нет воды, электричества и телефона. Бытовая техника на кухне — вся миндального цвета. Камина нет, зато шторы на окнах в столовой свисают до самого пола.