Уцененный принц (СИ)

Ронгвальд сидел в трюме грузового космолета, разделенного на многочисленные ячейки-клетки, набитые людьми. В некоторых сидело по пять-шесть человек, в некоторых по одному. Он удостоился отдельной. Кормили раз в день, в туалет выводили два раза. Куда везут, и сколько продлится полет, не знал никто. Он понимал, что это полет в один конец. Все, принца Ронгвальда больше нет. Есть заключенный, под номером, которому приказано называться не своим именем, а каким-то Вилли Джексоном, «что бы не позорить королевскую фамилию». В ту ночь, когда его сначала обездвижили, потом постригли, побрили, вымыли, приказали одеться и провели в кабинет коменданта, он вновь встретил своего давнего врага, Макса Драмма. Разговор запомнился, на всю оставшуюся жизнь.

— Ну что, щенок, как прошел отдых в уютном месте? Как я понял, ты так и не попросил у папочки прощения! И правильно, даже если бы и попросил, то никто бы ему не передал! Зачем расстраивать Его Величество! Значит так, ввиду того, что вы, принц Ронгвальд упорствуете в ваших заблуждениях, не раскаялись, то Его Величество приказал выслать вас на другую планету, навечно. А что бы не позорить имя королевской семьи, отныне вам приказано называться Вилли Джексоном. Как осужденный пожизненно, вы будете отправлены на одну из планет с разрешенным рабством и будете проданы там, как обычный каторжник. Электронный ошейник не позволит вам сопротивляться, а так же подаст сигнал, если вы умрете. Все ясно?

Рон стоял, как громом пораженный. Он ожидал всего, каторги, перевода в более жесткие условия, смерти, наконец, но такого! Что же умудрились навешать на уши отцу, что он обрек родного сына на рабство! У него давно не было иллюзий насчет характера своего отца, но есть же дядя Ренне, неужели он тоже поверил в его виновность!

У него непроизвольно вырвалось: — Лучше бы повесили!

— Проняло! — нагло ухмыльнулся Драмм, — я уж думал, тебя ничто не пробьёт, Вилли Джексон! Увести!

Привезли на космодром, загрузили в грузовой космолет, на его счастье, везли не в общей массе уголовников, а в отдельной ячейке, как особо опасного преступника. Наручники так и не сняли, наоборот, заковали в кандалы, и ручные, и ножные, да еще соединяющиеся друг с другом цепью. Иногда корабль делал остановки, кого-то выводили, видимо, довезли. Свет горел постоянно, поэтому, было видно, что когда тюремщики выходили, в клетках творилось такое… он был счастлив, что сидел отдельно. Тюремщики не приходили даже на самые отчаянные крики о помощи. Наконец, когда в трюме осталось меньше половины обреченных, в основном, самые молодые, прошел слух, что их везут на Обен. Рона передернуло. О нравах на Обене он был наслышан еще на прошлом саммите. Если хотя бы половина — правда, то лучше смерть! Но выбора ему никто не дал.

У Обена не было космопорта, негде, спутника нет, поэтому корабли садились прямо на поверхность планеты. Диктатора это не волновало. Тратиться на постройку космической станции он не желал. На наш век хватит! — Были его собственные слова. Арестантов выгрузили, их сразу окружили перекупщики, но вперед них подошли представители Диктатора и приближенных к нему особ. Оказалось, тем же кораблем везли и женщин, но в другом трюме. Но представители Диктатора, направились сначала к мужчинам. Рона отделили от остальных, конвоир вручил одному из представителей Каруса письмо, тот масляным взглядом окинул юношу, кивнул и приказал отвести его в стоящий недалеко грузовой мобивен. Через несколько минут к нему присоединили еще трех парней и двух девушек. Покупатель сел вместе с шофером, и мобивен тронулся.

— Нет бога на свете! — выругался молодой парень рядом с Роном, — я всю дорогу молился, что бы достаться пожилой матроне, пусть и страшной, как смертный грех, только не Карусу! Он же законченный садист! У него рабы долго не держаться!

— А надо было попросить кого-нибудь из твоей клетки тебе личико попортить, нос сломать, тогда бы к Карусу не попал, я-то один сидел, никак, а ты мог бы и попросить мужиков! Диктатору бракованный товар ни к чему, тебя бы и не выбрали. — Задумчиво сказал молодой мужчина напротив.

— Так кто же знал! Я вроде не красавчик, как некоторые, — парень покосился на сидевшего молча Рона. Вздохнул.

У Рона было ощущение, что он уже умер. По крайней мере, умерли все его чувства. Он не чувствовал ни страха, ни отвращения, поняв, что их всех ожидает. Одна мысль билась в мозгу, надо как-то исхитриться и покончить с собой, или заставить будущего «хозяина» убить его за непокорность. Второе выполнить было проще. Он старательно обдумывал эту мысль.

***