Увечный бог. Том 1

Он заставил себя вспомнить о своем предназначении, обо всем, чего требовала его клятва, об ужасных вещах, которые придется делать.

Икарий жив. Помни об этом. Сосредоточься на этом. Он ждет меня. Я найду его. Я сделаю, чтобы все снова стало правильно. Где маленький мирок, закрытый и недоступный ничему извне? Мир, где никто не бросит нам вызов, где никто не осудит наши деяния и принятые когда-то ужасные решения.

Верните мне этот мир, умоляю.

Моя самая милая ложь – она украла все. На глазах у всех.

Сеток… о боги, предательство на твоем лице!

Нет. Я найду его. Чтобы защитить его от мира. Чтобы защитить мир от него. А от прочего: от больных глаз и разбитых сердец – я защищу себя. И вы все называете это моей жертвой, душераздирающей преданностью – там, на Тропе Ладоней, у вас захватило дух.

Заклинательница костей, ты украла мою ложь. Так смотри же.

Он знал, что его предки далеко, очень далеко. Их кости смололись в пыль в залах под курганами земли и камней. Он знал, что бросил их давным-давно.

Так почему он еще слышит их вой?

Маппо похлопал ладонями по ушам, но это не помогло. Вой не прекращался. И на огромной пустой равнине он вдруг почувствовал себя маленьким и уменьшался с каждым шагом. Мое сердце. Моя честь… съеживается, усыхает… с каждым шагом. Он просто ребенок. Да и все они. Он свернулся в руках Остряка. А девочки держались за руки Сеток и пели.

Разве не естественная обязанность взрослого – беречь и защищать ребенка?

Я не такой, каким был прежде. Что же я наделал?

Воспоминания. Прошлое. Там все прекрасно… Я хочу его вернуть, я хочу вернуть все. Икарий, я найду тебя.

Икарий, прошу тебя, спаси меня.

Торант забрался в седло. Опустив глаза, он встретился взглядом с Сеток и кивнул.

Он видел в ее лице страх и сомнения и пытался найти нужные слова – но он уже потратил их все. Разве поступка не достаточно? От этого вопроса, храбро и праведно прозвучавшего у него в голове, он чуть не расхохотался в голос. И все же он должен сделать. Должен попробовать.

– Я буду охранять их, обещаю.

– Ты им ничего не должен, – сказала она, обхватив себя с такой силой, что казалось, будто ребра сейчас хрустнут. – Это не твоя забота, а только моя. Почему ты так делаешь?

– Я знал Тока.

– Да.

– И думаю: как бы он поступил? Вот и ответ, Сеток. – По ее лицу текли слезы. Она крепко сжала губы, словно любые слова выдали бы ее горе, стенающего демона, которого уже не сдержать и не победить.

– Однажды я бросил детей умирать, – продолжал Торант. – Подвел Тока. Но на этот раз, – он пожал плечами, – надеюсь, получится лучше. И потом, она меня знает. И использует меня, как бывало и прежде.

Он посмотрел на остальных. Лагерь собирался в дорогу. Фейнт и Сладкая Маета уже шагали как две разбитые беженки. Наперсточек шла в нескольких шагах позади, как ребенок, не знающий, примут ли его в компанию. Амба шагал отдельно, правее остальных; он смотрел вперед и шел неуклюжими хрупкими шагами. Остряк тоже, перекинувшись несколькими словами с Картографом, сидящим на могиле Юлы, пошел, сгорбившись как от сильной боли. Картограф, похоже, решил остаться. Собрались вместе, только чтобы разбежаться.

– Сеток, твои призрачные волки ее испугались.

– До ужаса.

– Ты ничего не могла поделать.

Ее глаза сверкнули.

– Ты меня утешить пытаешься? Такие слова роют глубокие ямы и зовут прыгнуть.

Он отвел взгляд.

– Прости.

– Давай, догоняй их.

Он подобрал поводья, развернул коня и хлопнул по крупу пятками.

Ты тоже рассчитывала на это, Олар Этил? Встретишь меня с самодовольством?