Увечный бог. Том 2

Двести семьдесят восемь теблоров ударили во фланг колансийцам, у линии соприкосновения войск. Внезапно раздались древние песни – по большей части о неожиданных свиданиях и нежеланных рождениях, – теблоры ввязались в бой, размахивая оружием. Тела колансийцев взлетали в воздух. Целые шеренги валились на землю, под ноги врагу.

На появление теблоров яггуты ответили ужасным диким смехом. Каждый из четырнадцати вел отряд имассов и каждый был островом посреди бойни – никто не мог противостоять.

Но их было всего четырнадцать, а имассы рядом с ними продолжали падать, хотя сражались как безумные.

Охотники К’елль ударили по врагу, закрутив его в яростном водовороте. Промчавшись по пастбищу и огороженным участкам, они развернулись и вонзились во фланг колансийцам, почти напротив теблоров.

И в ответ высший Водянистый Фестиан направил в бой резерв. Четыре легиона, почти восемь тысяч тяжелых пехотинцев, бросились на врага.

Горькая Весна после удара меча, пронзившего ей левое бедро, лежала среди павших сородичей. Атака прошла над ней, но теперь завязла, и Горькая Весна видела, как шаг за шагом воины сдают позиции.

Ничто в прошлом не могло бы сравниться с этим мгновением – таким коротким, таким сладким, когда она снова почувствовала дыхание, когда ощутила мягкость собственной кожи, почувствовала слезы в глазах… они затуманивали зрение… такое забытое ощущение. Если это и означает жить, если это реальность смертности… невозможно представить, чтобы хоть кто-то по своей воле отказался от такого. И все же… все же…

Кровь еще текла с неба, хотя и слабее, остывая на коже… больше даров не будет. Ее собственная кровь, гораздо теплее, собиралась под ней, на бедрах; и жизнь, такая свежая, такая новая, медленно утекала.

Лучше ли это, чем неумолимое движение в тыл врага? Лучше, чем убийство сотен, тысяч, не способных оказать сопротивление ей и ее бессмертному роду? Разве это не было, на самом деле, нарушением равновесия?

Она не будет горевать. Пусть дар и оказался столь недолговечным.

Я снова познала ее. Не многим так повезло. Очень не многим.

Корабль Смерти лежал на боку, вмерзший в лед. Капитан Шурк Элаль поднялась, отряхая с одежды снег. Рядом Скорген Кабан, Красавчик, все еще на коленях, собирал пригоршнями снег и сосал его.

– Красавчик, это для зубов вредно, – сказала Шурк Элаль.

Скорген широко улыбнулся ей, и Шурк вздохнула.

– Прости. Я забыла, что их у тебя совсем мало.

От носа корабля подошла, в сопровождении камеристки, принцесса Фелаш.

– Я нашла его, – объявила она, выдохнув густой клуб дыма. – Он действительно движется этой холодной дорогой, и, тщательно изучив направление его следов, с уверенностью могу предположить, что он пройдет весь путь до того Шпиля. Через этот неестественный дождь.

Шурк Элаль посмотрела на то, что совсем недавно было заливом. Омтоз Феллак пробудился, как удар кулака в висок, и только капитан осталась в сознании после высвобождения силы. Только она стала свидетелем того, как замерзает море, и внимательно следила, чтобы никто из экипажа и гостий не соскользнул за борт, когда корабль выполз на берег и начал крениться на левый борт.

И она единственная видела, как Худ отправился в путь.

Вскоре над шпилем разразилась буря, пролившаяся потоками дождя, который как будто поблескивал красным, как кровь.

Шурк Элаль рассматривала Фелаш.

– Принцесса… что-нибудь чувствуете о судьбе вашей матери?

– Увы, эфир слишком взбаламучен. Похоже, – добавила она, затянувшись трубкой и поворачиваясь в сторону суши, – что нам тоже придется отправиться через проклятое ледяное поле… и надеяться, что лед не начнет вскоре ломаться, раз Омтоз Феллак снова спит.

Скорген нахмурился.

– Извиняюсь… спит? Капитан, она говорит, что лед растает?

– Красавчик, – сказала Шурк Элаль, – он уже тает. Так что, значит, нам нужно поторопиться?

Но принцесса подняла пухлую ладошку.

– Сначала я думала идти по следам Худа, но тогда нас ожидал бы крутой и, без сомнения, опасный подъем. Поэтому могу ли я предложить иной вариант? То есть пойти отсюда прямо на запад?

– Не знаю, – ответила Шурк Элаль. – Будем полдня обсуждать?

Фелаш нахмурилась.

– И чем же я вызвала подобный сарказм? А, капитан?

– Мои извинения, ваше высочество. Путешествие было слишком утомительным.

– Путешествие еще не закончено, дорогая, и вряд ли мы можем сейчас позволить себе роскошь жаловаться, правда?

Шурк Элаль повернулась к Скоргену.

– Приготовь все. Нам действительно нельзя терять времени.

Старпом повернулся, но потом снова взглянул на Шурк.

– А раз так, почему же, во имя Маэля, она…

– Достаточно, Красавчик.

– Есть, капитан. Виноват, капитан. Так точно, бегу.