Увечный бог. Том 2

– Ты же говорил, что то же самое сделал!

– Верно, так что давай просто забудем… Мы оба убили Фэнера, лады?

Еще пять шагов, и разговор прекратился: каждый вдох обжигал, а кожаная одежда – единственная, которая на них осталась, – начала чернеть. Теперь будет плохо.

Но это Телас. Я чувствую его… мы уже переживали такое. Он поискал глазами Синн, но нигде ее не видел. Вышла из пламени у И’Гхатана. Вошла тут. Здесь ее мир, всегда был ее. Но мы же это знали?

Клянусь, я слышу ее смех.

Два воина продвигались вперед.

Калит закричала, когда Геслер и Ураган исчезли в пламени. Она не могла понять. Смотрела и смотрела, не веря, как они перешагивали через тела, сгоревшие дотла… как загораются их рубахи.

– Матрона, что это за дар? Какой силой они обладают?

«Дестриант, мне это недоступно. Но теперь мне ясно, как и всем нам, что твой выбор был чрезвычайно мудрым. Если бы могли, то последовали бы за этими людьми и в огненную бурю. Если бы могли, пошли бы и на край самой Бездны. Ты спросила, что это за люди… Дестриант, я собиралась задать этот вопрос тебе».

Калит покачала головой и беспомощно пожала плечами.

– Я не знаю. Малазанцы.

Пламя отталкивало его. Именно это злило и разъяряло. Он пробовал снова и снова, но любимый хозяин оставался недоступен. Рыча, он метался взад-вперед по третьему брустверу; едкий запах его же паленой шерсти щипал ноздри.

И тут он увидел щенка со свалявшейся шерстью и визгливым голосом; щенок, который так и не вырос, бежал к холодному, застывшему морю.

Что, щенок нашел, как обойти горячий воздух?

Виканский пастуший пес с покрытой шрамами мордой бросился в погоню.

Должен быть обходной путь… Он снова найдет хозяина. Чтобы сражаться рядом с ним. А иначе Кривому и жить незачем.

Основание вокруг Шпиля сократилось до выжженного камня – не осталось ни куска доспехов, ничего, кроме полосок расплавленного железа на почерневшем камне.

И все же Геслер и Ураган шли через пожар. Кожа одежды, расплавившись, облепила их тела, жесткая и хрупкая, как яичная скорлупа; когда морпехи добрались до подножия лестницы, остатки одежды трескались, образуя безумные узоры, как на змеиной коже.

Геслер посмотрел на ступеньки… ее здесь не было. Он перевел взгляд выше. Проклятье. Она прошла уже четверть пути. Геслер хлопнул Урагана по плечу и показал.

Они дошли до основания и ступили на обгорелый, крошащийся камень.

Ураган встал перед Геслером и начал двигать руками – он говорил на языке жестов морпехов.

«Оставь ее мне: я постараюсь ее придержать, как-нибудь затормозить. А ты проходи мимо. Иди быстро, как только сможешь, – доберись до вершины».

«Послушай, это почти чересчур, даже для нас. Она прожарит тебя до костей…»

«Забудь. Я придержу ее… а ты там даже не лезь, Гес! Сбрось ведьму с обрыва. Добудь проклятое сердце!»

Ноги Геслера болели при каждом шаге; он слишком устал. Целый день сражения. Муки командования. Словно нескончаемая бойня. Когда доберется до вершины – даже если минует Синн, – сил уже не останется. Без оружия, лицом к лицу с проклятым форкрул ассейлом.

Синн не оглянулась ни разу. Ей и в голову не приходило, что ее преследуют. Она поднималась размеренным шагом, неуклонным, но неспешным, как на прогулке.

Они поднялись выше огня, который уже наконец начал утихать.

Девчонка сейчас заберет его – придержит для форкрул ассейлов. Телас воюет с Путем ассейлов. Это все древнее, древнее дерьмо. Почему бы им всем не убраться? Не вернуться в свои позабытые могилы? Нечестно, что мы должны участвовать в войнах, которых даже не затевали, – в войнах, которые длятся так долго, что уже вовсе ничего не значат.

Вы забрали раненое сердце чуждого бога. Я вижу кровь на ваших губах. Это неправильно. Просто неправильно.

Адъюнкт. Я знаю, что ты не мертва. Ну, нет, не знаю. Но отказываюсь верить, что ты проиграла. Не думаю, что хоть что-то в этом мире может остановить тебя. Мы сделаем свое дело. И ты будешь знать… будешь знать.

Поступи правильно. Сделай все правильно.