Увечный бог

  - Я боюсь, Фаредан. Я не оспариваю ваше право командовать - вы ведь понимаете?

  Она подумала и вздохнула: - Ну, на деле именно его вы и оспариваете. Я не кулак Блистиг, смею сказать. Моя репутация среди солдат вполне достойная. Да, меня могут ненавидеть, но не смертельной ненавистью. - Она рассматривала Добряка. - Разве не вы сами говорили как-то, что намеренно вызываете ненависть в солдатах? Мы должны быть для них магнитными камнями. Когда они смотрят и видят, что мы все терпим, что нас ничто не может поколебать, то сами укрепляются духом. Или я неправильно поняла?

  - Нет. Но сейчас на нас уже не так смотрят, Сорт. В нас видят потенциальных союзников. Против НЕЕ.

  Голос Рутана Гудда был сухим. - Готовы возглавить восстание, Добряк?

  - Спроси еще раз, капитан, и я сделаю все, чтобы тебя убить.

  Рутан холодно усмехнулся: - Извините, я не намерен дарить вам легкий выход, Кулак.

  - Нет. Вы никому ничего не дарите.

  - И что я должен сказать, по-вашему? Она не хочет, чтобы солдаты плакали и вскрывали себе вены, став мягкими. Она хочет совершенно иного. Не просто твердости. - Он смотрел на собеседников. - Они должны быть дикими. Беспощадными. Упорными, как скала в море.

  - В шатре...

  - Вы не поняли, - оборвал Рутан. - Думаю теперь, никто из вас не понял. Она сказала: посмотрите вдаль, в глаза Увечного Бога. Посмотрите и ощутите. Но ведь вы не сможете, Добряк. Правда? А вы, Кулак Сорт? Лостара? Кто-то из вас?

  - А вы? - рявкнул Добряк.

  - Ни шанса.

  - Она спутала нас - какой в этом прок?

  - Зачем бы ей? - возразил Гудд. - Вы просили большего. А потом я, черт подери, пригвоздил ее к дереву безумными словами насчет служения. Она стала отбиваться, и это, друзья, был самый человечный облик Адъюнкта, нами виденный. - Он смотрел на них. - До этого я был в нерешительности. Оставаться ли? Или ускакать прочь от всего? И если я останусь, то не потому, что кто-то сумеет меня удержать - это понятно?

  - Но, - сказала Сорт, - вы еще здесь.

  - Да. Отныне я с ней, так долго, как она потребует.

  Кулак Добряк поднял руку, словно желая ударить Рутана. - Почему?!

  - Вы так и не въехали. Никто из вас. Слушайте. Мы не смеем взглянуть вдаль, в глаза страдающего бога. А она смеет. Вы требовали от нее большего - боги подлые, чего еще она может дать? Она ощущает сострадание, которого мы позволить себе не можем. За всем этим "холодным железом" она чувствует, а мы - нет. - Он невыразительно глянул на Добряка. - При этом вы требуете большего.

  Камни лопались на жаре. Немногочисленные насекомые трещали радужными крыльями.

  Рутан Гудд обратился к Фаредан Сорт: - Ваши солдаты ничего не говорят? Радуйтесь, Кулак. Возможно, они поняли наконец - на уровне какого-то инстинкта - что именно она у них забрала. Спрятав в себе, для лучшей сохранности. Самое ценное, что они имеют.

  Фаредан Сорт покачала головой: - Так в ком из нас слишком много веры, Рутан Гудд?

  Он пожал плечами. - Жарко тут.

  Офицеры смотрели, как он уходит - одинокая фигура, бредущая назад к дозорам, в лагерь. В воздухе не повисла пыль - эта пустыня не любит пыли.

  Добряк небрежно обратился к Лостаре. - Думаете, он готов удрать?

  - Что? Нет. Этот мужчина - настоящий шифр, Кулак.

  - И как, - вмешалась Сорт, - это должно работать? Если мне нужно укрепить спинные хребты солдат, что, во имя Худа, я должна сказать?

  Миг спустя Лостара Ииль прокашлялась и ответила: - Не думаю, что вам вообще нужно с ними говорить, Кулак.

  - О чем вы? И не выплевывайте мне слова Рутана - он слишком высокого мнения о сердце и уме простого солдата. Если твоя жизнь посвящена убийству, это не делает тебя необычайным мудрецом.

  - Не готова согласиться, - возразила Лостара. - Смотрите. Просто оставаясь с ней, с Адъюнктом, вы говорите всё, что следует. Настоящая угроза армии - кулак Блистиг, не делающий тайны из неприязни к Адъюнкту, а значит, и ко всем нам. Если он начал собирать сторонников... да, тут и возникнут трудности.

  Добряк поднял руку, утер пот со лба. - ЕСТЬ мудрость, Фаредан. Мудрость, приходящая от понимания... оно родится там, в самой сердцевине вашей души, понимание хрупкости жизни. Вы получаете такую мудрость, забирая чужие жизни.

  - А как насчет тех, что убивают не думая? Мудрость? Едва ли. Скорее... растущее пристрастие. Темный поток удовольствия, такой... соблазнительный. - Она отвела взор. "Я уж знаю. Я стояла на Стене".

  Лостара указала: - Вон там гонец... ему нужен кто-то из нас.

  Они дождались круглолицего тщедушного солдата. Солдата с изуродованными руками. Он отдал честь правой, растопырив культяшки, а левой передал Добряку восковую табличку. - Комплименты от лейтенант-старшего сержанта квартирмейстера Прыща.

  Добряк изучил табличку. - Солдат.

  - Сэр?

  - Жар солнца расплавил воск. Надеюсь, вы сохранили послание в памяти.

  - Так точно, сэр.

  - Давайте послушаем.

  - Сэр, это личное послание.

  - От Прыща? У меня нет времени на чепуху. С дуэлями покончено. Выплюньте же эту гадость, солдат.