Увечный бог

  - Цитата, сэр. "Личное послание от лейтенанта старшего сержанта походного квартирмейстера Прыща Кулаку Добряку. Наитеплейшие приветствия и поздравления с достижением нового ранга, сэр. Как любой может заметить, наблюдая возвышение Ваше и, смею надеяться, мое, добрые сливки хорошо пенятся и т.д. Но, как бы ни был я рад писать Вам, обсуждая все возможные разновидности идиом, увы, данное послание касается вещей по природе более официальных. Коротко говоря, мы предстаем перед лицом кризиса величайшего порядка. В соответствии с чем я скромно прошу Вашего совета и желал бы организовать особо секретную встречу при ближайшей оказии. Преданный лично Вам, Прыщ". - Солдат козырнул. - В ожидании ответа, сэр.

  В озадаченной тишине Фаредан Сорт прищурилась, разглядывая солдата. - Вы ведь были в тяжелой пехоте?

  - Капрал Химбл Фрап, Кулак.

  - Как поживают служивые?

  - Служат как всегда, Кулак.

  - Часто ли рядовые говорят об Адъюнкте, солдат? Записывать не буду.

  Водянистые глазки коснулись ее и отпрянули. - Иногда, сэр.

  - И что говорят?

  - Мало что, сэр. По большей части слухи.

  - Вы их обсуждаете.

  - Нет, сэр. Мы их пережевываем, пока ничего не останется. А потом изобретаем новые, сэр.

  - Чтобы посеять разногласия?

  Брови под ободком шлема приподнялись. - Нет, кулак. Это же... э... развлечение. Убиваем скуку, сэр. Скука ведет к лени, сэр, а лень может до самоубийства довести. Или до убийства того, кто рядом, что еще хуже. Мы не любим скуки, сэр, вот и всё.

  Добряк вмешался: - Передайте Прыщу, пусть ищет меня в моем шатре, когда ему угодно.

  - Сэр.

  - Идите, солдат.

  Солдат отдал честь в третий раз, развернулся кругом и ушел.

  Добряк хмыкнул.

  - Вот подходящий для вас служака, - пробурчала Фаредан Сорт и фыркнула. - Измышляют мрачные слухи ради веселья.

  - Подозреваю, слухи мрачны, лишь когда их принимают всерьез.

  - Как скажете, Добряк. - Фаредан встретилась с ним взором. - Мы паникуем из-за чепухи, Кулак?

  - Честно скажу, - отвечал тот. - Ничего уже не понимаю.

  ***  

  Рутан Гудд стащил доспехи и стеганую куртку, замер, наслаждаясь внезапным избавлением от невыносимой жары, пока высыхал пот на торсе.

  - Да, - сказала Скенроу с койки, - это меня разбудило.

  - Моя богоподобная внешность?

  - Нет, запах.

  - А. Спасибо, женщина - у меня снова лицо запылало. - Он отстегнул пояс, позволив мечу в ножнах упасть на землю, шлепнулся на свою койку, опустил подбородок на сложенные ладони.

  Скенроу села. - Еще раз?

  Он проговорил сквозь пальцы: - Не уверен, сколько еще она выдержит.

  - Мы только два дня в пустыне, Рутан. Надеюсь, она крепче, чем тебе кажется.

  Он опустил руки, глянул на нее. - Я тоже. - Поглядел еще немного, добавил: - Наверное, нужно тебе сказать... Я подумывал об ... уходе.

  - Ох.

  - Не от тебя. Из армии.

  - Рутан, я в этой армии.

  - Планировал тебя похитить.

  - Ясно.

  - Сегодня она изменила мои планы. Итак, любимая, мы остаемся до горького конца.

  - Если это брачное предложение... мне нравится.

  Он смотрел на нее. "Боги, я уже позабыл..."

  ***  

  Громкий лязг доносился от кухонных палаток - помощники поваров отскребали котлы гравием и камнями. Каракатица покрепче завязал мешок с миской и ложкой. Прогнулся, поморщился. - Боги, это же игры для молодых, а? Корик, ты не сдаешься?

  Полукровка-сетиец отложил пару подкованных казенных сапог и пытался круглым камнем разладить складки на потертых дикарских мокасинах. - Слишком жарко, - сказал он.

  - Разве они не порвались в клочья? - крикнула от груды вещмешков Улыба. - Ты начал хромать, Корик. От меня помощи не жди.

  - Брось сапоги в фургон, - посоветовал Каракатица. - На всякий случай, Корик.

  Солдат пожал плечами.

  Сержант Тарр вернулся из командного шатра роты. - Кончайте сборы. Выходим очень скоро. - Он помедлил. - Кому удалось поспать?

  Ответом стала тишина.

  Тарр крякнул. - Верно. Но сомневаюсь, что завтра будет то же. Впереди долгая прогулка. Оружие готово к бою? У всех? Курнос?

  Панцирник поднял голову глазки блеснули в темноте. - Ага.

  - Корабб?

  - Да, сержант. До сих пор слышу, как она стонет под точилом...

  - Это не женщина, - сказала Улыба. - Это меч.

  - Тогда почему она стонет?

  - Ты ни разу за всю жизнь не слыхал стонущей бабы. Откуда тебе знать?

  - Звучит как женщина.

  - Никаких стонов не слышу, - ответила она, вытаскивая ожерелье ножей. - Оружие в порядке, серж. Только дай мне плоть, чтобы воткнуть.

  - Потерпи, - посоветовал Тарр.

  - Месяцев эдак пять. - Корик смотрел на нее сквозь нечесаные волосы. - Сможешь?

  Она ощерилась: - Если путь через пустыню займет пять месяцев, мы мертвее мертвяков. - Улыба провела острием ножа по глиняному сосуду в оплетке, висевшему у пояса. - И пить свою мочу не стану.

  - Хочешь мою? - предложил Бутыл, лежавший неподалеку, закрыв глаза и закинув руки за голову.

  - Это что, обмен? Боги, Бутыл, ты больной. Знаешь?

  - Слушай, если уж пить мочу, то женскую - если хорошенько потрудиться умом, я могу себя убедить, что это приятно. Или полезно. - Когда никто не ответил, Бутыл открыл глаза и сел. - Чего?

  Каракатица захотел было сплюнуть, но одернул себя. Поглядел на Тарра: - Скрип сказал что новое, сержант?

  - Нет. А должен был?