Увечный бог

  Ливень завопил. Он угодил в трещину и теперь медленно уходил в нее все глубже. Кровь, текущая по ногам, тут же замерзала.

  Лук и кожаный колчан лежали рядом с рукой, но он не мог дотянуться.

  Олар Этиль внезапно оказалась над ним. - Слышала, кости ломаются. Правда? Верно, щенок? - Она опустила руку и взяла его за клок волос, развернув исцарапанное лицо кверху. - Так? Ты уже бесполезен для меня?

  - Нет, слушай... я думаю, что слышал... детей. Абси... кажется, я слышал его плач.

  - Где? Укажи, ты еще можешь. Где?!

  - Вытащи меня, ведьма, и я укажу.

  - Идти сможешь?

  - Конечно, женщина - меня только зажало в расселине. Вытащи, и мы их найдем! Но скорее... все поле трескается!

  Она кашлянула смехом: - Омтозе Феллак во всем своем величии - кто дерзнет бросить вызов? Гадающая, вот кто! Я его разрушу. Я уже его разрушаю - глупец думает, что сможет взять мерзкое сердце? Я не позволю! Он не заслужил - он же Джагут!

  - Вытащи меня, ведьма.

  Она протянула руку. Сила ее была велика - овл ощутил, как ломается корка крови, как отрываются целые куски кожи и плоти, пока она тащит его из расселины.

  - Лжец! Ты наврал!

  Ливень лежал на спине. Красная пелена перед глазами отступала, он мог видеть Нефритовых Чужаков и даже солнце. А вот ниже бедер как бы ничего не было. "Заморожен. Лишен крови. Недолго осталось".

  - Где они?

  Он заставил себя привстать на локте, указал куда-то вправо, вниз. - Там, за глыбами - встань на них, ведьма, и сможешь увидеть.

  - Больше мне от тебя ничего не нужно. Можешь умирать, щенок. Разве я не предупреждала?

  - Предупреждала, Олар Этиль.

  Она со смехом пошла к груде плотного снега и льда. Двадцать пять, тридцать шагов.

  Ливень извернулся и пополз к луку. - Обещал, - прошептал он. Полумертвые пальцы схватили деревяшку, другая рука подтащила колчан со стрелами. Он лег на спину и постарался отдышаться. Становилось трудно сделать хоть что-то.

  Лед заскрипел и завизжал. Его потянуло назад, к трещине - она стала шире, теперь она сможет проглотить его целиком.

  Ливень приложил зарубку на древке стрелы к тетиве.

  Ведьма уже лезла по рваному краю ледяной кучи.

  Ливень, упираясь локтями и плечами, сел спиной к льдине. Перетащил лук, снова наложил стрелу, прицелился. "Невозможно. Я вру сам себе. Она слишком далеко!" Его охватила жалкая паника. Он старался успокоить дыхание, слушая бешеный стук сердца.

  Олар Этиль вскарабкалась на глыбу, встала и начала озираться.

  Он видел, как сжались кулаки, слышал приглушенный вой ярости.

  Глаза щурились сами собой, руки начинали дрожать. Он смотрел на ее плечи - "жди, жди!" - и когда увидел, что она начинает поворачиваться, расслабил пальцы.

  "Я заставлю его заплатить за ложь!" Олар Этиль, старейшая из Гадающих по костям, обернулась к Ливню...

  Каменный наконечник пробил глазное яблоко, вошел в глазницу, туда, где кости тонки как кожа; крутясь, острие высверлило тоннель в мозгах и сломалось о заднюю стенку черепа.

  Он увидел: голова запрокидывается, стрела торчит из глаза; он понял, видя, как тело падает грудой костей, что она мертва. Убита мгновенно. Овл с хрипом завалился набок. "Видал, Тук? Видал мой выстрел?

  Ах, боги. Сделано, брат.

  Сделано. Я Ливень, последний воин-овл".

  Он скользил к трещине, не способный сопротивляться.

  "Ливень. Последний воин..."

  ***   

  Буян ревел от боли, пока Геслер его тащил. Рыжий фалариец получил рану в правое бедро. Однако кровь текла не обильно, только при сокращении мышц; Геслер догадывался, что придурок не успеет истечь кровью по пути.

  Солдаты Ве'Гат отходили, отступали шаг за шагом...

  "Потому что ОНА идет. Потому что ОНА наконец вступила в битву.

  Боги, спасите нас всех".

  Втащив Буяна на пропитанную кровью насыпь перед третьей траншеей, он глянул вверх.

  Она одиноко шагала к массам коланцев. Почти еще ребенок, тощая как палка девочка, которую плохо кормили в детстве. Жалкое зрелище.

  Геслер увидел, как она поднимает руки, и вздрогнул.

  С ужасающим ревом стена пламени объяла верхние окопы. Обжигающие ветры вырвались дикими потоками, потекли и сюда, вниз по склону. На глазах Геслера трупы рядом с девушкой почернели, задергали конечностями, сворачиваясь клубками в горьком чреве жары.

  Потом Синн двинулась, гоня перед собой стену огня.

  Келиз упала на колени около Геслера. - Ты должен ее отозвать! Нельзя сжигать их живьем!

  Геслер сгорбился. - Слишком поздно, Келиз. Ее не остановишь.

  Келиз закричала - сырой, раздирающий душу звук - закрыла лицо руками. Но она так и не смогла оторваться от сцены истребления.

  Пламя пожирало армию, прильнувшую к основанию Шпиля. Тела мгновенно взрывались, кровь кипела. Тысячи солдат бежали, попадая в огонь, их тела плавились. В пламени всё чернело и крошилось золой. Огненный шторм не утихал.