Увеличительное стекло

Проблема поиска цифровых следов заключается в том, что террористы стали умнее. Они знают, как отделить одну жизнь от другой. Мы можем следить за Йосефом, но, если у него есть альтер эго и он достаточно умен, чтобы никогда не смешивать жизнь тайную и явную, поймать его почти невозможно. К счастью, большинство в какой-то момент ошибается. К сожалению, те, кто этого не делают, умнее наших систем. Мы построили лабиринт, в котором крысы умнеют.

— Крей, — говорит Биркетт. — Я отзываю команду!

— Нет! — отвечаю я несколько резче, чем планировал.

— Что у тебя? — спрашивает она.

— Погоди…

— Интуиция?

— Я — ученый. Я учился, чтобы знать точно, а не полагаться на интуицию. Дай мне еще несколько минут.

— У нас уже есть все, что нужно, — говорит Сандерс. Можно отзывать команду и спокойно изучать материал тут.

— Нельзя… — Я пытался объяснить это им раз сто.

Виртуальная модель, даже основанная на реальных данных, все равно остается моделью. Я знаю, что на столе стоит банка с арахисовым маслом, но не могу быть уверен, что это действительно арахисовое масло, пока кто-нибудь из оперативников не проверит. Это может быть C-4. Я уверен, что на самом деле — нет, но гипотетически это возможно.

Для поверхностного сбора данных — а у нас тут все поверхностно — это так называемое неинвазивное обследование полезно, но оно не заменит хорошую лабораторию.

— Если что, мы можем взять Йосефа, когда он выйдет из метро. Но вы должны дать мне знать, — говорит Биркетт.

Я опускаюсь на колени, чтобы рассмотреть фотографии на холодильнике. Большинство из них распечатаны на принтере. Сандерс стоит позади меня.

— У нас есть все фотографии. Мы прогнали все лица через базу — никаких совпадений.

Я тянусь за фотографией, забыв, что она виртуальная.

— Вот эта. Попросите Мутного взглянуть поближе.

Йосеф улыбается в камеру рядом с молодой зеленоглазой девушкой восточной внешности. На вид — двадцать с небольшим лет и выглядит сногсшибательно.

— Кто это? — спрашиваю я.

— Ее нет в нашей базе данных. Можем расширить параметры поиска, но по имеющимся фильтрам не проходит.

Мутный переворачивает фотографию. На обороте дата — март — и название фирмы «Лучшие события».

— Берем его, — говорю я Биркетт.

Она что-то командует в гарнитуру.

— Есть перехват.

— Кто это? — повторяет Сандерс мой вопрос.

— Черт ее знает. Фотография с одноразовой камеры. Знаешь, покупают на свадьбу, потом отправляют в проявку и получают фото уже в цифровом виде.

— Но, по нашим данным, Йосеф не был ни на какой свадьбе, — отвечает Сандерс.

Я встаю и поворачиваюсь к ней и Биркетт.

— Вот именно! Обычно они посылают файлы с фотографиями. А Йосеф эту фотографию печатал не из файла, иначе мы бы ее уже видели. Он заморочился с пленкой, чтобы не оставлять электронных следов.

Я обращаюсь к оператору, контролирующему визуализацию:

— Загрузите квартиру Мосина Касира.

Мы мгновенно телепортируемся в квартиру в Йемене, которую полевая команда обыскала четыре дня назад. На стене над столом у Мосина висят десятки фотографий.

— Но ее нет на этих фото, — говорит Сандерс. — Программа отметила бы.

Я указываю на фотографию Мосина с пожилой женщиной, чьи зеленые глаза — постаревшая копия глаз девушки.

— Кто это?

Сандерс сверяется с планшетом.

— Сестра бабушки. Обратная сторона фотографии есть?

Я качаю головой:

— Нет. Но размер распечатки и камера — явно те же. Двоюродный брат Мосина женился в марте. И, по нашим данным, Йосеф в это время был в Бахрейне. Возможно, на самом деле тогда он находился в Йемене.

— Поняла, — отвечает Биркетт. — Хорошая работа, Крей. Йосефа взяли. Скоро узнаем точно. А еще запросим фотографии у продавца камеры. Кто знает, что там еще откроется.

Она сияет. Если Йосеф действительно террорист, это оправдает все расходы на операцию перед начальством.

— С этого момента оперативники будут сканировать все фото с обеих сторон, — говорит Сандерс, делая пометку.

Я хочу объяснить, что дело не в этом, но знаю, что бесполезно. Они все поздравляют друг друга с успехом, хотя все, что у нас есть, — это корреляция.

Я выхожу из кабинета под жаркое техасское солнце, бьющее в раскаленный асфальт стоянки, пытаясь сказать себе, что все хорошо. Но меня продолжает беспокоить, что наши методы и сам процесс могут принести больше вреда, чем пользы. По крайней мере, их должны применять другие люди, которые лучше нас и заняты лучшими делами.

По дороге домой я вновь пытаюсь понять, как, начав с череды трупов, я оказался в лаборатории спецслужб.

Глава 2 Ковбои и индейцы

Год назад я работал в колледже, специальность — вычислительная биология. Пытался строить прогнозирующие модели окружающего мира. Работа интересная и важная — результаты могли объяснять причины распространения инфекций и вымирания неандертальцев. Потом я встретил серийного убийцу по имени Джо Вик, и все изменилось.