Уверен? (СИ)

Подобные прогулки по вечерам уже давно вошли в привычку. Выучив расписание своих подопытных, мужчина создал практически идеальный план слежки за ними. И это уже приносило свои плоды. Изучение физиологии человека, лишённого сна, сдвинулось с мёртвой точки.

Конечно, он был недоволен, что нет возможности наблюдать за этими людьми в лабораторных условиях, но и это лучше, чем ничего. А если у него получится написать хороший трактат, то, вполне возможно, его с распростёртыми объятиями примут в других странах (тех же Крете или Аэруго). Уже там мужчина продолжит свои эксперименты по-нормальному.

Пристально наблюдая за Лизой, с трудом переставлявшую ноги, алхимик пытался запомнить как можно больше деталей. Из-за невозможности записать все результаты сразу в свой журнал, ему приходилось забивать свою голову множеством разных вещей, которые были просто необходимы.

Иногда Кёниг даже начинал сожалеть, что ему не удалось записать в число своих подопытных кроликов кого-нибудь из участников Ишварской зачистки. У этих людей наверняка должны были начаться кошмарные видения из-за нехватки сна, и в таком случае он бы хорошо повеселился.

Из-за того, что мужчина за всю гражданскую войну ни разу не побывал на фронте и находился в относительно мирных городах, которые пускай и находились на Юго-Востоке, он знал только о нескольких ветеранах. Таких, как Кимбли, который и стал тем, на кого ему хотелось быть очень похожим.

Поэтому Лизу он воспринимал как рядовую военную.

***

Он хмурился, тяжело вздыхал и продолжал не открывать глаз. Хоть тишина, царившая в казённой квартире, и должна была располагать к полноценному отдыху, по телу всё равно растекалось напряжение. Хотелось хотя бы на время забыть о нём и немного отдохнуть перед грядущими переменами, но ничегошеньки не получалось.

Рой порядком устал за последние несколько месяцев, и перспектива прожить последующие лет пять (или даже больше) так же совершенно не радовала. Пускай он сам согласился на это (даже лично предложил восстановить Ишвар), без возможности нормально отдохнуть проходилось достаточно сложно. Он не успел толком прийти в себя после переворота, а тут ещё и это…

Новое задание было совсем не кстати. Мужчина рассчитывал, что сможет спокойно подготовиться к переезду на Юго-Восток, не забивая голову лишними вещами, но вместо этого ему приходилось думать о том, как завершить новое задание и почему его не дали другим военным, которых в Централе было более чем предостаточно.

Хоть после смены власти многие люди лишились своих жизней, а другие сидели на скамье подсудимых, в столице всё равно остались неплохие и достаточно сообразительные служащие, которые тоже могли со всем разобраться. И некоторые из них совсем не уступали алхимику.

Поэтому решение начальства было совершенно ему непонятно, как бы он не старался разобраться в его причинах. Огненный считал, что после того, как все документы для его перевода в Ишвар будут оформлены, он сразу начнёт искупать свои грехи, а до того момента его никто не будет трогать, решив, что он и так много сделал для страны.

Он же не робот, а человек, который может устать.

Ловя себя на мысли, что неплохо было бы заглянуть к Грумману и выяснить всё у него, полковник никак не мог решить, правильным ли будет этот поступок. С одной стороны работать самому и нагружать своих подчиненных перед переездом совершенно не хотелось, а вот с другой… Портить отношения с новым фюрером было не выгодно.

Мустанг прекрасно знал, что может сорваться в любой момент. Толком не отойдя от смерти Маэса и разборок с гомункулами, он мог ненароком разругаться с главой Аместриса. Картины не столь далеких сражений и потерь, которые невозможно восполнить, до сих пор всплывали перед глазами, а сердце начинало неприятно болеть.

И хоть он пока держал себя в руках и не позволял эмоциям вскружить голову, всё равно чувства в любой момент могли вырваться из-под контроля. Раз за разом вспоминая гражданскую войну, на которой бесследно сгинули тысячи людей, мужчина вздрагивал от страха. Руки неприятно начинали неметь, а сердце на долю секунды замирало.

В голове до сих пор были живы воспоминания о красных глазах.

Огненный не знал, как на его появление отреагируют выжившие ишвариты. Наверняка эти искалеченные приказом Брэдли люди до сих пор помнят то, как алхимики истребляли их собратьев. И они вполне могли отказаться от предложения восстановить их малую родину, которое поступило от убийцы.

Они, наверное, были бы правы. Ведь кто будет доверять тому, кто разрушил твой дом, лишил жизни родных и чуть тебя самого не отправил на тот свет? Даже сам военный не смог простить Энви. Поэтому полковнику оставалось надеяться, что предположения Майлза и Шрама окажутся верны.

От осознания, что все его старания в одно мгновение обратятся в прах, ему становилось не по себе. Банальные эгоизм и гордыня не позволяли смириться с тем, хоть что-то могло пойти не по его плану. А страх, что у него может не получиться искупить свои грехи, заставлял сомневаться в собственной значимости.