Увертливый

– в глазах потемнело. Вот он сейчас встанет невидимо, мощно и тыльной частью ладони сломает чей-то кадык. Но он удержался, и когда включение кончилось, поискал глазами и «кликнул» иконку с названием «Locomotiv». Из мрачной жути тоннеля на экран выскочил паровозик с вагончиком. Он бежал весело вперевалочку, посвистывая и приплясывая, как пьяный ковбой. «Развлекаемся?» – спросил Виктор Сергеевич. Он явно ждал, когда на экране появятся реквизиты, чтобы по ним вычислить Петю. Интересно этот «барон» пришел сюда следом за ним или случайно оказался клиентом этого банка. Галкин вскочил. «Извините, вам нужен компьютер?» «Нет, нет, нет, я стою в очереди», – Виктор Сергеевич показал на одно из окошек, к которому, в самом деле, стояла очередь. «Ну, а мне уж пора», – сказал Галкин, выключил компьютер и, сдвинув ременную сумку за спину, направился к выходу. Он засек время и прошел в туалет, где опять наложил на лицо грим брюнета с усами. Выйдя на улицу, он свернул за угол и, не спуская глаз с крыльца банка, ждал, время от времени включая вибрацию. Не прошло трех минут, появился Виктор Сергеевич. Очередь была небольшая, всего три человека. Но за три минуты едва ли можно обслужить хотя бы одного посетителя. Галкин вынужден был констатировать: раз Виктор Сергеевич продолжает его преследовать, стало быть, «двадцать пятый кадр» крепко засел в его подсознании. Что же, тем интереснее.

Теперь, следуя предварительному плану, он должен был провести инвентаризацию (или «шмон») объекта и начать «разработку». Впрочем, до «разработки» было еще далеко: для этого кое-что требовалось. А вот «шмон» был нужен Пете сейчас, хотя бы для самоутверждения.

Он опередил Виктора Сергеевича. Неподалеку от банка нашел знакомую красную машину. Шофер – Володя дремал в своем кресле. Петя встал у ближайшего дерева, почти слившись с ним на низкой «вибрации». Он осваивал новые грани своих способностей. Смутно видимый, при слабой «вибрации» он все же позволял прорываться звукам и времени.

Было похоже, что, выйдя на улицу и не найдя Галкина, барон вернулся в банк, обшаривать туалет и все комнаты, куда дозволялось входить посторонним.

Петя вполне его понимал. Виктор Сергеевич искал типа, который, образно говоря, дважды нагло его «опустил» и, видимо, не собирается останавливаться. Этот тип угрожал его состоянию и поэтому не мог рассчитывать на пощаду. Еще бы, кто же стерпит такое? Беда заключалась в том, что о внешности этого типа он имел смутное представление и готов был уничтожить любого мало-мальски похожего. А этого нельзя было допустить.

Петя знал свое слабое место. Совладать с ним было возможно, только используя фактор внезапности. Это проверено. Он уже дважды чуть не попался.

Петя спрашивал себя: «Интересно, где он меня увидел и откуда за мной следовал? Что он обо мне уже знает и что намерен предпринять?» Положение было тревожное. Все, что он мог сейчас сделать – это произвести «шмон». Наконец, барон появился. Застегивая плащ, он, не спеша, шел к машине. Навстречу ему вышел заждавшийся Володя. Шеф скрипел зубами:

– Ушел, сука! Как сквозь землю провалился! Поймаю, гниду, – убью! Я его у магазина засек. Он привел меня в банк. Думал у него дело там есть: наши деньги сдает. А он на компьютере в игрушки играет – голову мне морочит. Я же его почти что поймал. Только не был уверен, что – он. А раз спрятался, значит, все правильно (сам подсказал) – это он!

Виктор Сергеевич уже подошел к машине, когда Галкин сорвался с места, вибрируя, приблизился шефу и, расстегнув его плащ, начал обыскивать.

Сначала достал из чехла висевший на ремне мобильный телефон и проверил старые звонки, запоминая номера, соответствующие им даты, часы и минуты, оставив анализ на потом. Вложил телефон обратно, застегнул чехол (сотовая связь только входила в обиход; Галкин живо интересовался этим, и сам собирался приобрести аппарат). Достал из висевшей на груди кобуры пистолет, вынул обойму, выпустил из нее патроны, себе в карман. Вложил обойму обратно, спрятал пистолет в кобуру, достал запасную обойму, опустошил и ее, спрятал на место. Открыл висевшую на животе барсетку, осмотрел: ключи, печать, кошелек с деньгами. Брать ничего не стал.

Вибрация была столь низкая, что, временами, объект вздрагивал, как бы на миг, приходя в себя. Галкин рассчитывал этим усилить «двадцать пятый кадр» «брюнета» чтобы перебить в подсознании шефа свой повседневный образ. После этого он застегнул чужой плащ, шмыгнул в банк, пролетел в туалет, где смыл с лица грим и, спрятав парик, вышел на улицу.